Однако он не рискнул уйти дальше уборной на первом этаже, где пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы простоять столько, сколько требовал процесс мочеиспускания. Когда последние прозрачные капли канули в забитый разбухшей туалетной бумагой унитаз, тревожные мысли о мире за стенами паба и о том, что может поджидать его на углу улицы, погнали Сета вверх по лестнице, обратно в комнату. Под желтым потолком колыхалась густая пелена табачного дыма.
В надежде успокоиться Сет заговорил сам с собой, но шепотом, чтобы не услышали соседи. Он, словно мантру, повторял простые предложения, как будто речевая деятельность была чрезвычайно важна; будто могла удержать его тело от взлета под потолок, где оно стало бы корчиться в клубах дыма и раздирать собственное брюхо длинными грязными ногтями, чтобы покончить с царящим внутри хаосом.
Сет пытался отвлечься. Необходимо срочно придумать что-нибудь, чтобы дать выход электричеству, скопившемуся под кожей, пока его живот, а затем и все тело не воспламенились. Сет вспомнил снимок женской ноги, которая торчала из кучи золы рядом с газовой плитой. В детстве он видел эту картинку в книге о непостижимых явлениях. Если кто и способен испепелить себя одной лишь мыслью или переживанием, то это он.
Сет хмыкнул.
Бессмысленно сопротивляться желанию, которое копилось внутри так долго. В последнее время оно снова начало потихоньку вскипать и вот теперь прямо-таки бурлило. И, не размышляя больше, к чему это приведет, кому нужно и что означает, Сет открыл картонные коробки, полные бумаги, красок, карандашей, и в воздух поднялось облачко пыли.
Сет взял толстый кусок угля, большую папку для набросков, и его сейчас же захватила лихорадка созидания. Он прерывался только для того, чтобы размять скрюченные пальцы и немеющие запястья. Останавливаясь перед столом или усаживаясь на пол со скрещенными ногами, он выставлял перед собой лист в поисках наилучшего освещения или передвигался, чтобы утихомирить боль в вялых нетренированных мышцах, но при этом ни на секунду не переставал работать.
Яростно, спешно, не раздумывая, Сет выплескивал образы на бумагу непрерывным потоком, словно какое-то колоссальное, все нарастающее внутреннее давление отыскало крохотную дырочку, лазейку к свободе, и ручеек превратился в лавину.
Выдергивая из папки один лист за другим, кидая наброски рядом с собой на жесткий ковер, он порождал все новые и новые рисунки в попытке придать очертания, выражения давившим на него лицам, образам и кошмарам или же в точности запечатлеть свои сны. Когда руку накрепко сводило судорогой, Сет стискивал от боли зубы, силясь сохранить толпу персонажей в своем воображении: он боялся, что те растворятся раньше, чем карандаш зафиксирует их в линиях и штрихах хотя бы частично.