Взывающий мысленно обратился к Темному, пеняя ему за сию каверзу: выйди йер на берег парой минут позже, и муки выбора обошли бы его стороной. Но благоволивший Фимию Светлый заповедал помогать ближнему своему — особенно когда у того было чем отблагодарить. Чем Иггр не шутит, вдруг он решил испытать своего преданного слугу, и спасенный сам отдаст ему браслет? И совесть будет чиста, и мошна не пуста.
Йер вытащил ногу из стоптанного сандалета и потрогал воду. А может, ну его? Вдруг у человека судьба такая — утопнуть? Кто он, Фимий, такой, чтобы ей мешать? Прости, Светлый, за грешные мысли! Со второй попытки вода показалась Взывающему терпимой. Он снял другой сандалет и начал неторопливо раздеваться, втайне надеясь, что проблема разрешится сама собой.
Увы, утопающий продолжал упрямо барахтаться. Не иначе как назло спасателю.
Фимий зашел по пояс и, покряхтев, пару раз окунулся, привыкая к водичке. Двуединый не шибко жаловал его вниманием, отмеряя ровно столько силы, чтобы хватало на повседневные нужды прихожан. Ходить по воде, как Приближенные, или хотя бы раздвигать пламя он не умел и учиться не желал, справедливо полагая, что это сопряжено с большими усилиями, чем накалывание ветчины на вилку и донесение до рта кружки со сквашем. Неудивительно, что за время служения божеству у Фимия выросло только пузо — которое, впрочем, помогало ему держаться на воде не хуже ирны.
Йер, по-бабьи неуклюже загребая руками и ногами, поплыл к утопающему. Тот уже совсем выдохся и покорно повис на спасателе тяжелым, но вполне плавучим грузом.
На мелководье Фимий стряхнул свою ношу и, отдуваясь, поднялся на ноги, полагая свой долг исполненным.
— Ой, спасибо, господин, спасибо! — кашляя, приговаривал спасенный, молодой белобрысый парень, на четвереньках выползая на песочек вслед за йером. — Без вас утоп бы я ни за медную бусину! Как же мне вас отблагодарить-то, а? Деньги предлагать как-то неловко, что они в сравнении с жизнью…
— Иггр заповедал нам не гнушаться любыми дарами, идущими от чистого сердца, — нравоучительно заметил Фимий. — Возможно, твое щедрое пожертвование поможет мне спасти кого-то еще, тем самым обратившись из земного блага в духовное.
— О, ну тогда конечно! С превеликой радостью! Тут где-то одежка моя лежала… или вон там? Вы не видали? А?
Самодовольная улыбка сползла с лица йера, как с морды кота, с огромным трудом отковырявшего крышку сметанной кринки и обнаружившего внутри только горсть мышиных какашек.
На берегу не было ничего. Ни браслета, ни одежды — как спасенного, так и спасателя. Исчезли даже сандалеты, чья земная благость была весьма сомнительной.