— Зачэм абижаэш’?! — в отместку перешел на лжеакцент ЭрТар. — Гони купец — сиди без ковер, гони бог — сиди без ирна! Горэц умный, он со всеми торгуй! А кто там тки-пряди, глина меси — не его забота!
— Слушай, ты вообще хоть в кого-нибудь веришь?
— Канэчна, — гордо подтвердил тот. — В сэбя! Ну и в тэбя мала-мала… Эй!!!
Жрец, видя, что парни прекрасно беседуют и без него, подобрал вещи и был таков, даже не потрудившись окликнуть спутников. Так что добриваться горцу пришлось на ходу, и одной царапиной он все-таки обзавелся.
— А давай пройдем Иггросельц насквозь, и ты позовешь свою Госпожу с другой стороны? Тогда мы точно будем знать, в городе она или нет! — запоздало осенило его.
Брент покачал головой:
— Каждый жрец может вопросить лозу только раз в сутки. Придется ждать до следующего утра.
— Но йеров-то много! Что им стоит воззвать из разных частей Царствия и…
— Нет. Все их «манки» воспринимаются Привратницей как один. Видимо, из-за того, что звучат одинаково лживо. Пока лоза показывала расстояние, йерам хватало и этого. Но сейчас они в равных условиях с нами.
— Ага, в равных, — скептически буркнул Джай. — Если не считать ту кучу народа, которую они могут привлечь на поиски, чтобы растрясти любой стог на соломинки, а нас на кусочки…
Обережник загородился ладонью от солнца и оценивающе поглядел на город, до которого осталось меньше выстрела. Ворота были закрыты, не иначе как в связи с поисками Твари. Вдоль дороги тянулась какая-то ботва — слева высокая, густая, справа низкая и пучковая. Посредине неподвижно лежала крагга, при виде которой у парня зачесалась нога.
— Стой! — возопил ЭрТар, да так дико, что Джай промахнулся по тушке и чуть не упал.
— Ты чего, рехнулся?!
— А вдруг она живая? Сейчас как вскочит и вцепится тебе между ног, будешь знать!
— По-моему, дохлее не бывает.
— Но она целая, а крагга бывает либо целая, либо дохлая, — продолжал упорствовать охотник. — Ее только стрелкой прибить и можно!
— Может, она от старости померла?
— Да у нее еще пух до конца не сошел!
— Ну заболела… — Джай, впрочем, не собирался рисковать своим драгоценным междуножием ради победы в глупом споре. Обережник выдернул из полевой ограды надломленный прут и потыкал им тварь.
Крагга легко перевернулась, оказавшись не только дохлой, но и окоченевшей.
— Что это с ней? — Крепко озадаченный охотник присел на корточки и осторожно потрогал гадину пальцем. Любопытный кис тут же «помог», хлопнув по ней лапой. Панцирь проломился, из трещин хлынула белая вонючая пена. Корлисс чихнул, отпрыгнул и принялся брезгливо скрести землю когтями.