Обследовав труп собрата, крагги расходящимся кольцом продолжили поиски, ненадолго задержавшись на месте, где только что лежал охотник. Куртка курткой, но здесь он дышал, касался земли ладонями и примял стебли, теперь источающие острый аромат сока. Оставленную им дорожку твари тоже заметили, но, в отличие от куда более умных собак, которые кинулись бы в погоню всей развернувшейся веером стаей, по следу крагги поползли цепочкой. Причем каждая принюхивалась самостоятельно, не соображая, что можно просто следовать за вожаком, значительно упрощая и ускоряя дело.
На это ЭрТар и рассчитывал. Если рвануть по дороге с горочки, шагов через четыреста будет старый, давно никем не осеняемый сад. Крагги не любят далеко улетать от гнездового поля, а от дикоцветных земель почему-то и вовсе шарахаются. К лесу, например, даже на полвыстрела не подойдут. Вот только правильно ли они с Тишшем ползут? Ладно еще пересечь поле поперек, но вдоль или наискосок… На мысли о блуждании в остеце по кругу горца прошиб холодный пот, а мышцы предательски заныли. Охотник на миг остановился, переводя дыхание и прикидывая, стоит ли рискнуть и высунуться разведать, что там и где.
Это его и спасло. Еще шаг — и ЭрТар уткнулся бы в неподвижно сидящую на земле краггу. Четыре растопыренные, вывернутые коленями наружу лапы подпирали огурцевидное тело, покрытое ломким тараканьим панцирем с наметками чешуй. Тяжелое, мерно пульсирующее брюхо лежало на земле, высасывая из нее животворную силу. Жвала шевелились в такт, как хвост у жующей коровы.
Горец так и застыл с приподнятой ногой, как пес у кустика. Крагга таращилась, казалось, прямо на охотника. ЭрТар знал, что пока эта тварь жрет, согнать ее с места можно только пинком под зад, однако пустой и одновременно пронизывающий взгляд удовольствия все равно не доставлял. Хоть бы Тишш не вздумал с ней сцепиться! На скрежет и мяуканье сюда вся стая сбежится…
Но дурашливый кошак дураком тем не менее не был, дав задний ход еще раньше хозяина. ЭрТар начал осторожно обползать краггу слева, с тоской осознавая, что окончательно потерял направление. Та же словно издевалась над человеком — то переступала лапами, заставляя сердце охотника заполошно екать, то расправляла и складывала крылья.
Наконец черный раскоряченный силуэт затерялся в остеце. Над головой тоже вроде бы никто не кружил. Охотник привстал на колени, боязливо потянулся вверх… и тут ему в бок с разгону врезался Тишш, с мявом шарахнулся, блеснул дурными глазами и, уже не таясь, почесал куда-то в сторону. За ним, задевая брюхами еще бесколосые макушки стеблей, неслись сразу три крагги.