– Да нет, – протянул тот. – Им без разницы. А на какой высоте у «тридцатьчетверки» ствол?
Старший лейтенант Одинцов был человеком высокого роста. Ему даже не пришлось вставать на носочки. Просто поднял руку и показал.
– А тебе зачем?
– Надо, – ответил Петька, и они продолжили разговор.
Руки у старшего лейтенанта были длинные, и это не раз выручало его в детском доме.
– Они близко даже подойти не могли, – говорил он, показывая, как надо бить других беспризорников. – Вот так и вот так. А потом еще левой. Смотри, как должна двигаться рука. Смотри, вот еще один раз. Теперь медленно.
Петька ждал, пока высохнет постиранная рубаха, опять ел тушенку и смотрел, как старший лейтенант показывает ему детдомовские удары.
– Нормально, – говорил он. – А вот так я умею.
– Умеешь? – недоверчиво смотрел на него Одинцов. – А ну, покажи.
Петька отодвигал свою банку, вставал из-за стола и бил старшего лейтенанта в живот.
– А чего ты в живот-то? – удивлялся старший лейтенант.
– Это у вас там живот. У нормального пацана там рожа.
– Понятно, – говорил Одинцов, и они продолжали разговаривать.
Старший лейтенант Одинцов попал в детский дом с паровоза. Ему было тогда десять лет, и он не знал, куда делись его родители. На узловой станции, где он жил, было много таких пацанов, поэтому однажды он решил оттуда уехать. Драться ему надоело, а жратвы все равно никогда не хватало на всех.
Старший лейтенант спрятался в том месте, где паровозы набирают воду, и когда машинист спрыгнул на землю, он тихонько залез в его будку и поехал. Уехать на паровозе было нетрудно, потому что он до этого видел, за какие ручки дергают машинисты, чтобы поезд пошел.
Поэтому, когда его привезли в детский дом, все удивились – как он умудрился уехать на паровозе один. И директор детского дома сказал, что у него теперь фамилия пусть будет Одинцов. Потому что все равно у него никакой фамилии до этого не было.
– А после детского дома? – сказал Петька. – Что было потом?
Старший лейтенант с Петькой курили настоящие папиросы «Казбек», и Петька слушал про то, как старший лейтенант попал в военное училище. Правда, папиросы из пачки Петька курил первый раз в жизни, поэтому кусок истории между детским домом и военным училищем он пропустил. Сначала немного расстроился, но потом решил, что еще спросит. Не последний раз здесь сидит.
– Смотри сюда, – говорил Одинцов. – Я тебя научу курить по-блатному. Вот так, видишь?
Он приклеивал папиросу к кончику языка и быстро перебрасывал ее из одного угла рта в другой. Щурился от дыма, а потом втягивал окурок целиком в рот, плотно закрывая губы и выпучивая глаза.