– Только не урони, – сказал он, передавая Валерке лохматый теплый комок. – Видишь, он еще спит.
– Я осторожно, – прошептал Валерка. – А как ты его назвал?
– Никак.
– Может, Испуг?
– Испуг? – удивился Петька, все еще стоя на лестнице. Над досками сеновала возвышались только его плечи и голова. – А чо Испуг-то? Он у меня ничего не боится.
– Нет, ИСПУГ – это значит «Иосиф Сталин Победил Ублюдков Германцев».
Петька на секунду застыл, переваривая услышанное, и потом со значением кивнул.
– Нормально. Только лучше «немцев», а не «германцев». Германцы были до Гражданской. А еще лучше – «фашистов».
– Но тогда выйдет «Испун». Или «Испуф». Странно как-то. Как будто бабка беззубая говорит.
– Да, – задумчиво покачал головой Петька. – Как-то не очень.
– А «Испуг» значит, что его все будут бояться.
С таким аргументом Петька спорить уже не мог.
– Ладно, давай мне его сюда. Ему дальше спать надо.
Валерка слегка привстал на сене и вытянул руки, чтобы передать Петьке волчонка, но не успел, потому что затекшие ноги подвели его, и он неожиданно опустился обратно, уже разжав руки и выпустив из них теплый пушистый комок, который, едва обретя имя, скользнул на самый край навеса, чихнул от пыли и от запаха сена, а потом вздрогнул и полетел мимо застывшего в ужасе Петьки прямо вниз – туда, где, как вилы, вздымались к сеновалу мстительные рога бабки Дарьиных коз.
Валерка съежился и прошептал: «Я нечаянно…», Петька безжизненными губами успел автоматически ответить: «За нечаянно бьют отчаянно», и они оба, как зачарованные, продолжали следить за бесконечным, как будто в тяжелом сне, падением их ставшего уже общим единственного достояния.
Волчонок пролетел мимо рогов и мягко шлепнулся на козью спину. Оттуда он соскользнул на пол, потряс головой, почесал задней ногой ухо и осоловело уставился на бросившихся от него в дальний угол перепуганных неожиданным прилетом коз.
– Вот видишь, – постепенно приходя в себя, прошептал Валерка. – Я же тебе говорю, «Испуг» – самое то для него имя.
* * *
После обеда Валерка слинял.
Утром, выбравшись из бабки Дарьиного сарая, они вдвоем с Петькой немного поискали Гитлера у реки, потом побросали друг в друга сверкающими на солнце осколками каменной соли, потом некоторое время лизали ее, притаившись в зарослях грязной полыни у дороги на станцию, а потом на горизонте мелькнули другие пацаны, и Валерка, ничуть не раздумывая, вскочил на ноги и побежал к ним. Петька, который не видел в Валеркином поведении ничего странного или неожиданного, тоже выбрался из полыни и постоял немного в раздумье на одной ноге, почесывая ее заскорузлой пяткой.