Но война еще не окончилась. Она еще кровоточила вдалеке, как открытая рана, а в ушах Никулае еще слышалось эхо разрывов снарядов и бомб. Да и смолкнет ли оно когда-нибудь?
* * *
Из столицы они направились до дома пешком. Никулае решил пройти этот путь по родной земле, через села, через поля, чтобы скорее забыть все то, что осталось позади. Он убедил и Динкэ не дожидаться поезда. Они будут идти весь день и к вечеру доберутся. Где на кэруце, где пешком. Он не хотел явиться домой днем, у него не хватало на это смелости. Что-то творилось с ним, его терзали сомнения: как рассказать о Думитру, как вести себя с Паулиной, о чем говорить с Анной…
Динкэ был весел, бледность с его щек сошла, он говорил без умолку и обо всем, перепрыгивая с одной темы на другую. Никулае не очень его слушал, но его присутствие было ему кстати, его слова, которые он и не слышал, помогали ему думать.
Он думал о Думитру, у него было впечатление, что идет домой рядом с ним, а не с одноруким разговорчивым ефрейтором. Он мысленно вел разговор с Думитру. О селе и, конечно, об оставшихся там их любимых. Вспоминал их ночные разговоры в холодных траншеях и окопах. «Не надо было тебе, Митря, идти тогда со мной… Даже если бы я там остался навсегда, понимаешь? Был бы жив ты!..» — «Да, но один из нас живет, Нику. Так случилось, что ты остался, что поделаешь! У нас не было выбора. Ты разве оставил бы меня? Одна из дочек Кырну все равно осталась бы без мужа!..» — «Но ведь у твоей Анны будет ребенок, не так ли? Это меняет дело. Из нас двоих ты должен был вернуться…» — «Анну не оставят в беде, помогут. Если нет, ты, Нику, позаботишься о ребенке, не так ли? Не останется он без крова и без куска хлеба». — «Конечно, Митря, так и будет, не останется…»
На перекрестке дорог он распрощался с Динкэ. Они обнялись и обещали друг другу встретиться через несколько лет. Дальше каждый пошел своей дорогой. Никулае осталось пройти еще немного. Одно-единственное село отделяло его от родного дома. Он устал, ноги горели, но тревожные мысли не отступали, не давали покоя.
В село он вошел уже поздно вечером. Путник, несущий в потертом ранце за спиной реликвии военной жизни, которая должна была уступить место другой, мирной. Ступал он ровно, обходя мелкие лужи посредине дороги. Остановился у корчмы в центре села. Никулае хотел задержаться здесь, у соседей, подольше, чтобы прийти домой, если можно, после полуночи. Корчма была небольшой. Несколько пожилых крестьян стояли вокруг стола, освещаемого тусклой газовой лампой. Ему вежливо уступили место, перестали разговаривать. Один из крестьян пододвинул ему стул, другой поставил перед ним рюмку цуйки.