Только что эти голубые глаза были усталыми и печальными, и вдруг в них загорелся огонек. Солдат вскочил со стула и бросился целовать руку командира.
— Что ты, парень, — остановил его Думитру и погладил по голове словно ребенка. — Давай собирайся в дорогу! — закончил он, давая понять, что между двумя мужчинами подобное проявление сентиментальности неуместно.
Траян Потря не находил слов от нахлынувшего чувства благодарности. Ему казалось, что все это сон. С сердца будто камень свалился. Он вышел из кабинета радостно взволнованный.
Думитру позвонил домой. Трубку сняла, как обычно, Кристиана.
— Собери-ка мне, пожалуйста, еды в пакет, что там у нас получше. Сухой паек на пять дней, — уточнил он. — Не пугайся, никуда я не уезжаю! Ага. И консервы. Не забудь, на пять суток! Когда приготовишь, пошли ко мне Илинку с пакетом.
Затем он вызвал солдата, достал кошелек и дал ему денег на покупку ящика гвоздей в сельском кооперативе. Оставшись один, он задумался. Правильно ли он сделал? Все-таки риск. Увидит парень родной дом, разрушенный ураганом, ограбленный братьями, может и руки на себя наложить. Он, судя по всему, впечатлительный, легко впадает в отчаяние.
Конечно, он превысил свою власть командира части. Отпуск положено давать только за отличные показатели, которых у Потри не было. Но он не сомневался, что, вернувшись, Потря будет стараться изо всех сил, чтобы показать, что достоин доверия. Разумеется, могло случиться и иначе! Это был риск, на который Думитру шел вполне сознательно. С Потрей, думал он, стоит рискнуть, чтобы выиграть борьбу за человека.
«Все в работе командира зависит от знания людей, — подумал он, — и радости, и неприятности! Если командир не знает людей, то вся его работа — замки на песке, карточный домик. Что воздвигнешь днем, рушится ночью. А если ты знаешь, как бьется сердце каждого, то ты свою битву выиграл».
* * *
Наступила новогодняя ночь, которую все ждали с нетерпением и волнением. В маленькой деревне это было событие. Развлечений в Синешти было не так уж много. Праздновали, конечно, в клубе.
Сборы в клуб на новогодний бал были шумными и радостными. Ванда надела длинное платье из тяжелого зеленоватого шелка с открытой спиной и плечами и с украшением из страусовых перьев того же цвета вокруг декольте. Выглядела она экстравагантно.
Думитру первый сделал ей комплимент по этому поводу. Польщенная Ванда лицемерно опустила глаза:
— Ничего не поделаешь, терпеть не могу, когда меня не замечают!
Они были еще дома, носились из столовой в прихожую, сборы затянулись.