— Молодцы! Еще! Еще! Хорошо. Гитлеровцы остановлены, прижаты к земле. Трех пулеметных гнезд как не бывало! Снаряды, быстрее! Держи лошадь, видишь, перепугалась, чуть не трахнула меня копытом. Еще немного, и мы их прикончим!
Да, все окончилось. Стволы минометов дымились, раскаленные. Младший лейтенант провел рукой по воспаленному лбу, жадно затянулся сигаретой. Зазвонил телефон.
— «Дуб», «Дуб», я — «Буковина»… В пятнадцать ноль-ноль — наступление по всему фронту!
— По всему фронту! — громко повторил Думитру.
* * *
Никулае находился на возвышении и наблюдал в бинокль, как метрах в пятистах впереди последний уцелевший танк спасался в извилистой долине, грохоча по обломкам скальной породы. Еще он увидел, как с огромного дуба в конце оврага, куда скрылся танк, поспешно слезал хортистский офицер, видимо наблюдатель фашистской артиллерии, совершившей два налета на позиции горных стрелков.
— Порумбеску! — закричал высокий солдат, весь перепачканный землей. — Возьми пулемет и быстро дай очередь по этому, что спускается с дерева. Смотри, чтобы не ушел, а то он столько нам бед натворил…
У Никулае мелькнула мысль, что и он, будучи наблюдателем, не раз бывал в том же положении живой мишени, как сейчас вражеский офицер. Порумбеску бросил короткий взгляд в направлении долины, увидел наблюдателя, схватил ручной пулемет, лег на землю, не спеша прицелился — ему хотелось сделать все как следует. Он выпустил две длинные очереди. Наблюдатель рухнул с дерева и больше не поднимался.
— Делов-то! — пробормотал солдат, тяжело вставая и отряхивая свободной рукой землю с одежды, хотя это не имело никакого смысла, так как траншейная грязь, казалось, уже приросла к нему.
Из покинутых противником глубоких и широких окопов солдаты доставали через бруствер убитых и складывали их в ряд, словно мешки с зерном. Другие собирали оружие, гранаты, ящики с патронами. Один из солдат кривлялся, напялив на себя новую шинель фельдфебеля, и смеялся глупо и неестественно. Накинув шинель на голову поверх каски, он топал по краю окопа. Проходивший мимо раздраженный капрал столкнул его в окоп, и тот успокоился. На дне окопов вперемешку с грязью рядом с котелками белело картофельное пюре.
— Смотрите-ка, что шамают фрицы!.. Бедняги! — удивился кто-то из солдат. — Даже досыта не поели перед смертью… Что, больше нет у них шоколада и другой чертовщины?..
Никто ему не ответил. Несколько раненых немцев колотились головой о бруствер, бредили и стучали зубами словно на морозе.
— Братцы! Отправьте их на пункт первой помощи! — крикнул сержант-артиллерист, конкретно ни к кому не обращаясь.