И это очень тонкий момент блефа: если публика недостаточно впала в торговый кураж, то наши уйдут. И - начинай сначала в другом месте. Этот момент надо прочувствовать.
Это сейчас все просто, а в те времена и менты кругом, и КГБ.
И тут "бонабак" какой-нибудь решается взять инициативу:
- Я беру! Даю больше!
- Ну, бери.
Теперь камень надо оценить у какого-нибудь ювелира.
И у нас есть такой оценщик-знаток. Едем в дом, где вход один, а выход совсем другой. В центре таких подъездов было достаточно много. Мы знали все их. Едем в какой-либо, подымаемся на второй или третий этаж, а ювелир уже спускается.
- О-о! Здравствуйте, Абрам Моисеевич! Дорогой вы наш оценщик-ювелир!
Он извиняется, ему некогда, он спешит. Мы уговариваем.
- Ну, я уж не буду возвращаться - примета плохая... Посмотрим здесь?
Мы не возражаем. Он достает лупу, кислоту какую-то, смотрит, нюхает.
- Да... - говорит. - Это стоящая вещь. Сколько же вы хотите за нее?
- Пять тысяч!
- Вы в своем уме? Эта вещь стоит минимум пятнадцать тысяч долларов! Вы шутите. Я пошел. А если не шутите - давайте мне, я заберу ее у вас! У меня есть покупатели - сей же час придут!
И начинается ажиотажный спрос - не ниже. Покупатель в шоке. С нами еще пять человек, все хотят купить. "Абрам Моисеевич" говорит:
- Я пошел, я пошел, я спешу... - и уходит с обиженным видом.
Деньги нами получены, камень продан. Покупатели уходят обычным путем, продавцы же поднимаются на пятый этаж и уходят через запасной выход.
17
И это долго длилось.
До тех пор, пока не попал я на Петровку, 38, в отдел по борьбе с особо опасными преступлениями, с мошенничеством в особо крупных размерах. К Юрию Александровичу Гамшееву, будущему своему подельнику. Потом у него была кликуха Юра Малаховский, потому что сам он был из Малаховки. Вот он меня и привлек к ответственности. Он уже давно ночей не спал, нас вычисляя. Десятки заявлений от кинутых "бонабаков" не давали ему спать ночами.
И говорит мне Гамшеев:
- Информации на вас много, заявлений тоже. Что будем делать?
Я говорю, в общих чертах, следующее:
- А что поделаешь? Придется работать вместе. С такой информацией ты будешь нас отмазывать, а мы будем тебе долю давать!
И - пошло. У нас уже было две ментовских крыши.
Позже мы с Юрием Александровичем на зоне повстречались.
А пока жизнь продолжалась. И не забывайте, дамы и господа, что я работал еще и прорабом.
18
У нас был золотой слиточек в форме пластины весом в сто грамм.
Обычно покупателя находили среди торговых работников. Приходишь к директору магазина, это обычно еврей: " - Надо такое дело?" "- Надо." Сам он на прямой контакт не идет, с кем-то совещается, кого-то посылает - все тихой сапой, все подпольно. Ведь на чем основан классический "разгон"? На запрете открытой торговли. Люди боятся купить и боятся продать. И никто не рискнет продавать дома.