И в ДПЗ я сидел в одиночке, что сегодня многим подследственным покажется красивой сказкой...
Но едва ты успел разместиться на новом месте, едва свои вещи разложил, как вводят "сокамерника".
6
Я вас сразу предупрежу, что все, кто подброшен, подсажен, кто присуседился к вам во время предварительного заключения - наседки.
Я толкую этот термин так.
Тюрьма - дуб. На дубу сундук - камера. В сундуке яйцо подследственный. В яйце игла - информация. Она нужна следствию, как Иванушке - Кощеева смерть. И наседка эту информацию из яйца выпаривает.
Итак, кто же такие "наседки" без столь сказочного флёра?
В Бутырской, например, тюрьме работают агенты из ИТУ25 или "местные", сами же зеки с особо выдающимися провокаторскими способностями. Они ходят бродят по камерам и собирают информацию для оперчасти. А на стадии предварительного заключения они идут отборные, со свободы. Особенно на таких персон, как я, который попался с удостоверением сотрудника МВД и, естественно, имел связи в этом ведомстве. Вот связи их и интересовали в первую очередь. В стачке с кем я устраивал свои дела - это вопрос, на который они так и не получили ответа. А Петровка аж гудела от желания посадить кого-то из своих ментов в свете вышеупомянутого Указа о борьбе со взяточничеством.
В ДПЗ на Петровке,38, я пробыл аж два месяца, ни больше - ни меньше.
Это отдельный корпус о двух этажах. Заезд - аркой, но не там, где ходят менты , а неприметной такой, сбоку припека. Дом поделен на двухместные, прошу прощения, камеры, т.е. в камере два деревянных топчана с деревянным же подголовником, как лежак в сауне.
Что это за уходящее понятие такое - топчан? Это мебельный долгожитель, прадед койки. К нему выдаются постельные принадлежности: матрац, "матрасовка"26, одеяло, подушка. Если деньги есть - можно купить через надзирателя приличной еды в ларьке ДПЗ. Сколько хочешь и чего хочешь, кроме, разумеется, спиртного. Все чин чином. Все для усыпления бдительности и для тихой доверительной беседы с "наседкой".
"Наседки" в моем понимании существуют в двух видах. Бывает, попал человек в тюрьму, а в каждой тюрьме есть камера "наседок". Они там хорошо питаются, выпивают. Вместо того чтобы идти этапом на лесоповал, в каменоломни, в жернова пенитенциарной системы, они остаются при тюрьме и работают по системе Станиславского. Утром разнарядка и - по камерам.
А есть агенты из оперативной части, которая заинтересована в сохранности тюремного распорядка. Их подсаживают приглядывать: кто и на что способен, у кого какие если не замыслы, то настроения. Или кто из коридорных "вертухаев"27 работает на заключенных. Их вербуют и перевербовывают. Этот тюремный бизнес неискореним. Столетиями с ним безуспешно борются осужденные. Со всей уверенностью заявляю: нет в тюрьме ни одной камеры, где не было бы "наседки" - хряпай потихоньку свой хлеб и ни о чем не болтай из сокровенного. Да и на свободе тоже этот неписаный закон в силе. Есть и специальные агенты, которые засылаются с учетом психотипических особенностей того или иного серьезного преступника. Они приходят с воли - на тюрьме таких нет.