— К сожалению, товарищ генерал.
— Именно, к сожалению. — Комдив нахмурился. Взгляд его стал отчужденным и колючим. — Нашему с вами.
— Виноват, товарищ генерал. Разрешите срочно встретиться с младшим сержантом Злобиным и узнать, куда он девает сухие анодные батареи из вашего телефонного аппарата.
— Вы думаете, что они имеют отношение к делу? — Настороженно поинтересовался комдив.
Дверь приоткрылась, и в ее проеме показалась фигура капитана Вихрова.
— Товарищ генерал, вы поручали радисту Петросянцу…
— Пусть войдет.
— Товарищ генерал! Дежурный радист, рядовой Петросянц. Очередная за мое дежурство шифрованная сложным кодом радиограмма. Позывные прежние.
— Хорошо. Можете идти, товарищ Петросянц.
Посмотрев на тетрадный лист бумаги, исписанный четкими рядами цифр, генерал бросил его на стол.
— Над дешифровкой первой майор Окунев бьется уже почти сутки, — комдив потер кончиками пальцев седеющие виски. — Вы представляете, подполковник, как важно знать содержание этих документов? О чем они говорят? Приказ активизировать свои действия вражескому лазутчику? В чем они заключаются? — Чавчавадзе встал, отодвинул в сторону стакан остывшего чая и с минуту, словно забыв о начальнике разведотдела дивизии, молча расхаживал по тесноватому блиндажу.
— Я не задерживаю вас. Вам следует хорошенько отдохнуть, подполковник. Найти время и отдохнуть… Так никуда не годится. Работать в дальнейшем будете совместно с майором Окуневым. О результатах разговора со Злобиным поставьте меня в известность.
Проводив Кондрашова, генерал поднял трубку полевого телефона:
— Пригласите ко мне «семерку».
Майор Окунев, по своему обыкновению перебросившись накоротке несколькими словами с капитаном Вихровым, вошел к командиру дивизии тихо, осторожно прикрывая за собою тяжелую, из дубовых струганых досок дверь. Чисто выбритое, круглое лицо майора не выглядело уставшим, несмотря на то, что он провел без сна почти двое суток. Сказывалась, видно, привычка. Он умел следить за своей внешностью при любых обстоятельствах. Когда его спрашивали об этом умении, он неизменно, широко улыбаясь, отвечал:
— Мы вологодские — народ умелый, хваткий… В сутках для нас все тридцать часов. Смекайте, времени хватает с избытком…
— Физкультура, однако, помогает, товарищ майор?
— Не подводит, товарищ генерал. Верное средство от любой хвори…
— Что нового у вас?
— Кое-что есть, товарищ генерал, — Окунев положил перед ним на стол небольшую пачку фотографических снимков.
— Продукция Левашова?
— Вполне возможно. Но делать окончательный вывод преждевременно. Сами же по себе они, эти фотографии, являются определенной нитью, у которой, несомненно, найдется и конец.