…В ранний утренний час неведомый никому небольшой отряд, возглавляемый гауптштурмфюрером СС, двигался по лесному, росистому бездорожью в сторону автотрассы. Пройдя какое-то расстояние, он резко свернул влево. На карте командира, точно на восьмом километре шоссе Станичка — Кобылино был аккуратно нанесен красным карандашом крестик. Именно в этой точке находилась немецкая застава с радиопозывными «Север». Около пяти часов утра по среднеевропейскому времени, старший крошечного гарнизона заставы обершарфюрер СС Курт Кельман спешно покинул помещение и, пройдя несколько десятков метров в глубь леса, присел на корточки. Как и все его подчиненные, он вернулся из госпиталя и считал себя временным человеком на заставе: дела на фронте были не совсем веселые и, как кандидат на должность командира взвода, получил уведомление о скорой отправке в действующую часть.
Обершарфюрер приподнялся, придерживая руками пояс штанов, и не верил тому, что увидели его глаза: выйдя из лесу, к нему стремительно приближалась небольшая группа людей, в тумане принявших призрачные тени вечных лесных скитальцев-леших. Кельман поднял руку и лихорадочно провел ею по своей груди, не чувствуя привычного веса автомата: впервые в течение войны обершарфюрер вышел из помещения без оружия. Он считался человеком не робкого десятка, но им вдруг, непонятно почему, овладела несвойственная ему робость. Было похоже, если бы у него был хвост, то он непременно завилял бы им, как собака. А эта самая группка людей подошла к нему почти вплотную: космы тумана на плечах незнакомцев растаяли, исчезли, и он с облегчением распознал в одном из них гауптштурмфюрера СС. За ним стояла женщина. Унтерштурмфюрер СС. Она была очень стройна и привлекательна. Ее светло-каштановые волосы, не прикрытые пилоткой, орошенные капельками расплавившегося тумана, блестели, как покрытые прозрачным лаком. Остальные пятеро, в одежде из лопастой маскировочной ткани, походили на соотечественников из спецчастей. Несмелая, несвойственная с его тяжелым характером улыбка тронула его узкое, с широко расставленными светло-серыми глазами лицо. И произошло то, что помнилось, снилось, преследовало Курта Кельмана до самого смертного часа: его падение, его нелепая, отвратительная поза в лесу на восьмом километре автострады Станичка — Кобылино, невероятно, но прямо содействующая беспрецедентному успеху русской войсковой разведки. Тогда у него еще было время, правда, мизер, но имелось, чтобы исправить свою ошибку. Напрасно — снизошедшее на Курта Кельмана затмение оказалось сильнее его воли.