Пленный опять зашевелился, похоже, он вслушивался в тихий разговор. Коврова, сидящая рядом с эсэсовцем, заметила, как огнем ненависти загорелись его глаза, и толкнула рукой Румянцева. Гитлеровец, встретившись со взглядом разведчика, неясно забормотал, отворачивая взгляд в сторону. Видимо, он что-то понял из разговора русских. От бессилия, от охватившего его чувства беспомощности и обреченности, унтерштурмфюрер заскрипел зубами и застонал.
Когда, удаляясь, во тьме скрылся огонек последней машины, Черемушкин озабоченно посмотрел на часы: скоро наступит рассвет. Зарядами стал накрапывать схожий с осенним, мелкий дождь. Укрывшись плащ-накидкой и включив электрический фонарик, Черемушкин быстро, с присущей ему тщательностью, сверил карту по компасу, определил точное местонахождение, сделал свои пометки. По воле случая они оказались в тридцати километрах от своего конечного маршрута и в семи — до границ квадрата «двадцать три», где планировалось первоначальное приземление. Параллельно шоссейной дороге, в восьми километрах к северу от разведчиков, проходила железнодорожная магистраль, связывающая две небольшие узловые станции Юдино и Лопатино. Группе предстоял долгий и тяжелый, полный опасности путь среди гарнизонов врага к квадрату «сорок один» — поляне «Черный кристалл». Оставаться же здесь в непосредственной близости к шоссейной дороге, производить допрос пленного было рискованным.
Взвесив все за и против, Черемушкин спешно отошел с разведчиками в глубину леса, как и решил раньше — в юго-западном направлении. Остановившись в двух километрах от места приземления, посоветовавшись со старшиной Двуреченским, лейтенант отдал приказ Румянцеву и Ласточкину обследовать близлежащую местность… Разведчики долго ждали их возвращения.
Глава седьмая
Мысль о том, что вражеский разведчик мог воспользоваться в своих целях как источником секретной информации обычным телефоном полевого типа, поразила воображение начальника особого отдела дивизии. В своей многолетней практике чекист Окунев не встречал подобных примеров. Линия связи между частями и подразделениями, штабами высших воинских образований — нерв их жизни. Она постоянно притягивала к себе внимание неприятельских лазутчиков. Естественно, сохранить в неприкосновенности кабельную телефонную связь было не простым делом, особенно в условиях лесистой, сильно пересеченной местности. Но на сей раз предложение о периодическом подслушивании телефонных переговоров пришлось сразу же отвергнуть. Обмена секретной информацией по кабельной связи не вели. Повреждений телефонных линий давно не наблюдалось. Кроме того, кабельная связь дивизии охранялась особо тщательно, проверенными людьми. Значит, те сведения, которые могли попадать в руки немецкого командования, вражеский разведчик черпал из иного источника. Это-то и было загадкой для Окунева. Можно ли заподозрить в утечке информации кого-либо из офицеров штаба дивизии? Они, эти подозрения могли оказаться совершенно случайными, не имеющими под собой реальной почвы. Он хорошо знал, во что обходятся порой не проверенные обвинения.