«Когда же Ахмет ухитрился выдернуть кинжал из ножен, — мелькнула мысль у старшины. — При взмахе его руки — а цель Ахмет, конечно, уже выбрал — ближайшего к себе фрица — прыжком к солдату с рацией».
Немцев несколько смущали белеющие на рукавах у встреченных треугольники с крупными буквами РОА. Но скорее не они, эти буквы, останавливали немецких солдат от применения оружия, а личная безопасность, ведь русских трое. Лучше ждать. Патрульное подразделение должно подойти с минуты на минуту.
Немец с рацией за плечами скривил в презрении толстые губы, прошелся по фигурам разведчиков ядовитым взглядом маленьких кабаньих глазок и, коверкая русское слово, отрывисто спросил:
— Пароль?
— «Дунай!» — поспешно ответил на вопрос старшина. — Надеюсь, вы знаете отзыв?
— «Днепр»! — почти выкрикнул второй, по-юношески стройный и высокого роста немец, переглянувшийся со своим товарищем.
— Ищем одного недотепу из караульного подразделения, — усмехнувшись, пояснил Двуреченский. — Отпросился грибы собирать. Вам никто не встречался в лесу, кроме нас? — И вновь уже открыто посмотрел в сторону Ахмета Юлаева.
Гитлеровцы опять переглянулись друг с другом. В их глазах таилось недоверие. Наконец тот, что с кабаньими глазками и черными усиками, решился, видно, задать еще какие-то вопросы, но запоздал… Ахмет Юлаев легко и резко взмахнул правой рукой, и из рукава его куртки выскочила яркая, желто-белая искорка. Длинное лезвие кинжала вошло в грудь высокого немца. Он судорожно схватился за рукоятку, как подкошенный, упал на колени и ничком растянулся на земле.
Несдобровать было бы Двуреченскому и Щеголькову, если бы солдат с кабаньими глазками и черными усиками раньше снял с предохранителя поставленный на боевой взвод «шмайссер». И хотя все это заняло доли секунды, непостижимо малое время, этого оказалось достаточно для Двуреченского и Щеголькова. Приклады их автоматов одновременно обрушились на его голову. Стальная каска немца издала стонущий, скользящий звук от удара металла о металл, осела у солдата до самого подбородка. И в тот же миг мелькнули среди деревьев новые фигуры немецких солдат.
— Ребята! Фрицы! — первым предупредил Щегольков.
Старшина в это время хотел снять с плеч немца рацию. Искушение иметь ее так захватило его, что он вначале не понял Щеголькова. И уже спустив лямки чехла с плеч убитого, он чуть повернулся, подняв голову, и тут только увидел, как быстро сокращается расстояние между ним и новой группой немцев. Крякнув с досады, Двуреченский ящерицей метнулся в противоположную от гитлеровцев сторону. За ним, повторяя все движения командира, последовали Щегольков и Юлаев.