Но я не боюсь. Я в безопасности. У меня есть в запасе один трюк, последняя карта, залог спасения. Знаете, что это за карта? Это вы, дорогой друг. Не верите? Воля ваша. Прочтите мой дневник – вы возненавидите меня, станете презирать, но поверите. Не беспокойтесь, не торопитесь. Отложите эти записи, забудьте на время – на годы, если хотите. Все равно вы вернетесь к ним. Я уверен, что вернетесь. Рано или поздно – потому что она здесь. Она ждет вас. Точно так же, как ждала меня. Берегитесь.
Когда придет время, многое будет зависеть от того, на какой путь я вас направлю.
Весь день Элис не находила себе места. Она съела пачку печенья. Включила телевизор: черно-белое кино, разговорное шоу, русский мультфильм… Выключила.
Заварила чай, присела, дождалась, пока чай остыл, вылила его в раковину. Поставила музыку, прокрутила пластинку дважды, не слушая, остановила.
Потом достала письмо из «Красной розы» и попыталась увлечься предложенной работой – шесть графических иллюстраций и обложка для подросткового романчика под названием «Школа разбитых сердец». Это легко, подумала Элис и полдня заполняла корзину для бумаг неудачными набросками, пока не признала: все валится из рук оттого, что она увидела девушку рядом с Джо. Оттого, что неожиданно услышала его голос.
Разумеется, теперь это не имеет значения. Все давно кончено. Тема закрыта.
Но сегодня ей было так одиноко. Хоть бы кто-нибудь позвонил… В памяти всплыли слова: «то, что во мне, помнит». А кто будет помнить об Элис, если она завтра исчезнет? Мать, живущая в двух сотнях миль отсюда? Заказчик из «Красной розы»? Она дружила только с приятелями Джо – и потеряла их вместе с ним. Пока все шло хорошо, никто другой не был нужен. Черт! Элис вдруг разозлилась на себя. Почему она опять думает о Джо? Из-за надписи на том надгробии. Завидует мертвой девушке, которую никогда не забудет ее возлюбленный.
Элис решила позвонить в Лидс матери – единственному человеку, с кем можно поговорить не о работе, – потом пожала плечами и отказалась от этой мысли. Нет. Поболтать было бы приятно, но звонок откроет дорогу обычному потоку критических замечаний, упреков и вопросов. «Когда собираешься приехать к нам? Ты еще не нашла работу? – (Как будто то, чем Элис зарабатывала на жизнь, – развлечение, подготовка к «настоящей работе».) – Ты уверена, что справишься сама?»
Бедная мама, подумала Элис.
С тех пор как папа умер от рака, мать обращается с ней жестче и резче. Она располнела после пятидесяти, ее миловидность погребена под лишним весом. Вечно говорит осторожными намеками, ничего не скажет прямо. Наверное, не находит нужных слов…