Возле высоких окон стояли мольберты с эскизами. На стенах висели картины, а между ними горело около дюжины свечей в канделябрах. На всевозможных столиках из дешевого шпона стояли баночки и тюбики с красками. Над погашенным камином лежали, угрожая упасть, стопки потрепанных книг. Ну и беспорядок, черт возьми! Себастьян удостоверился, что следов пребывания его жены в этой комнате не было.
И в следующее мгновение увидел ее…
Его взгляд упал на картину, которая висела над камином. От того, что он увидел, Себастьян испытал настоящее потрясение. Его бросило в жар. Его жена в непринужденной позе полулежала на ярко-синей кушетке… Черная бархатная лента в небрежно распущенных волосах. В руке Элинор держала шелковую полумаску. Грустная улыбка и ее полные печали глаза приковывали взгляд и врезались в память.
Себастьян узнал на картине то самое платье, которое висело у Элинор в платяном шкафу, — с пятном от масляной краски.
Он смотрел на полотно, узнавая и вместе с тем не узнавая жену. Кто эта соблазнительная дама, которая держалась так отстраненно?
Хотя Себастьян был весьма далек от искусства, талант художника был виден даже непосвященному человеку. Похоже, этот молодой человек обладал тонким пониманием человеческой природы и умел проникать в потаенные уголки души. Благодаря причудливой игре светотени Элинор выглядела на портрете как живая. Словно присутствовала сейчас в этой комнате.
— Она отказалась забрать портрет, — задумчиво сообщил Беллисант.
— Я возьму его, — не колеблясь, заявил Себастьян тоном, не допускающим возражения.
— В таком случае утром я пришлю его вам.
Себастьян посмотрел на Беллисанта. Молодой человек не отрывал взгляда от портрета — завороженный то ли собственным произведением, то ли женщиной, которая вдохновила его на создание шедевра. Но разница не слишком волновала Себастьяна.
— Вы любите мою жену? — невольно вырвалось у него.
— Мне кажется, я выразил свое чувство на этом портрете.
Себастьяна охватил гнев.
— Но она вас не любит.
Нейтан незаметно пододвинулся к мольберту с эскизом, словно хотел спрятаться за ним.
— Если бы она любила меня, я бы ни за что не расстался с этим портретом, — осторожно ответил художник.
— Проклятие! Вы хоть понимаете, что никто и ничто не сможет встать у нас с Элинор на пути?
— Думаю, вам нужно убедить в этом не меня, — сказал Беллисант, нервно сглотнув. — Если вы вызовете меня на дуэль, я добровольно отдам вам право на первый выстрел. Оружие ничего не решит.
— О, ради всего святого, — поморщился Себастьян.
— Это правда, — спокойно сказал Беллисант. — Отца застрелили на моих глазах. Я этого никогда не забуду. Возможно, и меня ждет та же участь.