— Слушай, а не надоело тебе все это? — спросил Орест Иванович, указывая глазами на дверь, в которую недавно выскочила Леночка.
— А что ты имеешь в виду? — настороженно осведомился Игорь.
— Да ты сам знаешь.
— Нет, не надоело. А что тебе не нравится?
Что было на это ответить? Действительно, ничего плохого вместе с Леной в их дом не пришло. Никаких требований и ссор из-за квадратных метров, никаких недовольств.
Оресту Ивановичу хотелось, чтобы Игорь разговорился. Он налил ему еще.
— Слушай, а стоящая ли она баба-то? Или у нее одни болезни? Есть ли тут из-за чего?..
— Это уж ты через край!.. — покраснев, сказал Игорь.
— Ладно, извиняюсь. Ты бы ей хоть пальто новое купил.
— Я предлагал. Она наденет, посмотрит в зеркало и тут же снимает. То ли не нравится, то ли цена дорогая, я уж и не пойму…
— Чудная она какая-то у тебя.
— Немножко… Но она человек очень хороший. Вон у нас ребята женились и говорят — скучно. А мне с ней нет.
Странно в общем-то было слышать такие слова от молодого парня: «Она человек очень хороший». Так говорят о своих женах люди пожившие, которым что-либо менять поздно. Да и то бывает, что и от очень хороших уходят. Значит, не скучно ему со своей Леной? Опять же слава Богу!..
И тут Орест Иванович рискнул задать давно смущавший его вопрос:
— Слушай, а где же тот-то… первый ее?
Игорь долго молчал. Похоже было, что он и не ответит.
— Она ему институт закончить помогла. За него диплом писала.
— И все-таки ушел?
— Чего ему уходить? Они не вместе жили.
Орест Иванович понял, что с тем, с первым, происходила примерно такая же канитель, как и в этот раз с Игорем. Только его сын — это его сын: поступил порядочно и женился.
— И давно это было?
— Давно. Уже семь лет.
Ничего себе, значит, даже рождения ребенка не дождался! Однако досталось этой Лене… И Орест Иванович решил быть до конца великодушным.
— Вот что, Игорь. У меня есть деньги, возьмите. Одень ты свою жену, как человека. Обстановку какую-нибудь приличную купите. И хватит вам из дома в дом ходить, как цыганам. Тесно вам тут со мной, можно кооператив организовать.
— Спасибо, — сказал Игорь. — Это, папа, все надо обдумать…
Оресту Ивановичу ясно было, что тут влияние Лены. Он уже жалел о внесенных предложениях.
— Не желаете, так не надо. Уговаривать не намерен. — Вдруг ему сделалось страшно жалко себя, и он сказал почти жалобно: — Хотелось мне для вас… Я свою жизнь прожил несчастливо…
Игорь поднял брови.
— Ты несчастливо?.. А я, папа, думал, что наоборот. «Что он имеет в виду?» — спросил себя Орест Иванович.
И сказал уже холодно: