— Садитесь, пожалуйста. Они скоро придут, и мы все узнаем.
Он еще погладил ее по голове, на которой сегодня не было банта. Но ему не сиделось, он встал и прошелся по комнате.
— Скажи, Аллочка, мама вчера… заболела?
— Да. А дети родились сегодня рано утром.
Потом Аллочка сообщила, что дети — это два мальчика общим весом в четыре килограмма шестьсот граммов.
— Как вы считаете, это не очень мало?
— Да нет, — растерянно сказал Орест Иванович, сам не знавший, много это или мало. — Наверное, хорошие ребята…
— Я тоже так думаю, — сказала девочка.
Она тоже волновалась, это было очевидно. Надо было бы приласкать ее, развлечь. Но Орест Иванович сейчас уже думал только о собственных внуках: какие они, что для них нужно, как они будут здесь расти? Он рассеянно перелистывал ноты, разбросанные по крышке рояля, и думал о том, что и его внуков, пожалуй, чуть подрастут, засадят за эту штуку.
— По-моему, вы не рады, — грустно заметила Аллочка.
— Нет, что ты!.. Я рад. — Орест Иванович вытер с лица теплый, какой-то тяжелый пот. — Скажи, Аллочка, как вы все тут живете? Игорь… он вам не мешает?
— Что вы! Я даже не представляю, как мы раньше были без него. Если я прошу бабушку спеть, то она говорит, что у нее болит голова, а вот если Игорь попросит, то она никогда не отказывается.
— Что же она поет?..
— Разное. Чаще всего «Что так жадно глядишь на дорогу?». Вы знаете эту песню?
…Стеклянные подвески на люстре, вывезенной еще из Померанцева переулка, жалобно дребезжали: этажом выше топали чьи-то большие ноги, как будто нарочно хотели вызвать этот нервный, непереносимый сейчас дребезг. Потом кто-то так саданул дверью, что люстра исполнила целый концерт. Орест Иванович возмутился: такое безобразие будет потом и над головой его маленьких внуков.
— Там живет один спортсмен, — объяснила Аллочка. — Но он, кажется, скоро разводится с женой. Пойдем на балкон? Тогда мы скорее увидим Игоря и бабушку.
На балконе, в горячем от солнца ящике, доцветали измельчавшие анютины глазки.
— Я их поливаю, — сказала Аллочка. — Но в этом году такая жара!
Вдали маячило какое-то редколесье. По насыпи шла электричка. Зеленели остатки чьих-то индивидуальных огородов. Пахло жарой и глиной.
— Здесь скоро будет очень хорошо, — сказала Аллочка. — Только вот бабушке не хватает того дворика. Помните, который виден был с нашего старого балкона?..
И она тут же радостно закричала:
— Идут, идут!..
С высоты четвертого этажа Оресту Ивановичу нетрудно было увидеть своего сына и его тещу. Они очень торопились. Наверное, потому что оставили Аллочку дома одну. Они ведь не знали, что он тут.