- Так мы... это... мы шахматами увлекаемся, - пропыхтел Лехов. - А для этого вида спорта тренировочный костюм вроде как и не требуется...
Пастор опять хмыкнул, покрутил головой и аккуратно вылил в себя содержимое изящного фужера, стоявшего перед ним в компании растерзанного овощного салата. Впрочем, пахло от фужера не очень-то приятно. За время пребывания Лигума возле столика это была уже третья порция, принятая вовнутрь святым отцом. Судя по всему, он слишком буквально трактовал библейские слова о том, что вино - это кровь Иисуса.
- Ты к нему не приставай, сын мой, - неожиданно грубым басом сказал Контуш хардеру. - Что он тебе может сказать в первом часу ночи? Ему уже давно пора баиньки... Давай-ка мы с тобой лучше вмажем по сто пятьдесят!.. Для знакомства, а?
- Спасибо, но мне не хочется, - воспитанно ответствовал Лигум, поворачиваясь на каблуках.
За его спиной Альда Мавраева воскликнула:
- Послушайте, отец Андерс, вы просто невыносимы! Ну разве пристало носителю священного сана так много пить? Вино - это же злейший враг человечества!..
- А ты что, не помнишь, дочь моя, что в Писании сказано: "Возлюби врага своего аки самого себя"? - осведомился Контуш и загоготал, как тот крестьянин, который, если верить анекдоту, впервые в жизни увидел в зоопарке жирафа. Лишь теперь Лигум догадался, что крепкие выражения, которые донеслись до него через окно, наверняка принадлежали пастырю духовному.
Он подошел к стойке и обратился к бармену:
- Простите, господин Мольчак, я хотел бы задать вам пару вопросов... Вам не встречался сегодня в городке человек, внешне очень похожий на покойного владельца судоверфи Паульзена?
Язеп тут же сполз с табурета, вызывающе сверкнув своими темными очками на хардера, и направился к выходу. Лигум задумчиво поглядел ему вслед. В голове его раздавался голос: "РУЛЕВОЙ-ОПЕРАТОР ПаромА Язеп Бажора, 37 лет, ХОЛОСТ, ПРОЖИВАЕТ В ДОМЕ НОМЕР СЕМНАДЦАТЬ "Б"...
... В принципе, этот молчун может многое знать. Во-первых, в его узловатых, шершавых руках сосредоточены бразды правления единственным транспортным средством, позволяющим преодолеть водное пространство, отделяющее Клевезаль от "Большой Земли". Во-вторых, неспроста он сторонится меня с самого начала. Видно, знает что-то такое, что, по его мнению, может повредить ни в чем не повинным людям. Или хотя бы одному конкретному человеку. Только дай Бог, чтобы тот тип, о ком Бажора так печется, действительно был человеком... Ладно, пока паромщик нам не нужен, пусть еще ночку промучается без сна и покоя, а завтра мы вцепимся в него изнутри и снаружи. Снаружи - я, а изнутри его совесть. Если она, конечно, у него есть...