— Должно быть, я оставил о себе ужасное первое впечатление. Не знаю, как у меня это получается. Это ненамеренно. Но… так происходит почти всегда.
Она осторожно кивнула: — Да.
— И меня действительно трудно удовлетворить.
Она сглотнула.
— Надеюсь, вам понравится наше бренди. — Она распахнула двери гостиной, которую до этого посещала только во время занятий, в бытность свою ученицей академии. Раньше ей не доводилось развлекать важных гостей. Впрочем, будучи дочерью пьяницы, она неплохо разбиралась в выпивке и умела налить рюмку. Кроме того, она могла выйти из любой ситуации. — Желает ли ваша светлость…
— Боже правый! — вскричал он голосом, который стоил ей года жизни. — Мы горим. Вся комната в огне.
Харриет ахнула. Он был прав. Она обошла его, чтобы посмотреть, откуда идут клубы едкого дыма, окутавшего его высокую фигуру. Герцог закашлялся, несколько наигранно, как показалось Харриет, и ринулся к окну, чтобы распахнуть его. Она кинулась к камину и сразу поняла, в чем причина.
Кто-то из слуг, стремясь угодить Герцогу Грома, в спешке разжег камин, чтобы согреть неуютную от сырости комнату, в которой давно никто не останавливался. Какими бы благими ни были его или ее намерения, но газеты, разожженные на колоснике, дымили и отказывались гореть, как следует.
— Не стоит волноваться, ваша светлость, — сказала она, пока он жадно глотал ртом воздух. — Я быстро все улажу, вы и глазом моргнуть не успеете.
Она подождала, пока он повернется к ней спиной, и опустилась на колени перед камином, чтобы сбить это инфернальное наваждение медным совком.
Плохая идея.
Дым не только не улегся, он стал клубиться гуще, и искры посыпались во все стороны, включая красивое лицо мужчины, который неожиданно оказался рядом, чтобы помочь ей.
Его голос громыхал у нее над ухом:
— Как можно быть такой неумехой!
Ну, все. Первый экзамен провален. Она бросила совок в топку.
— Ах, прошу прощения, ваша светлость, не воняли бы вы!
Он подобрал совок и быстро загасил немногочисленные языки пламени. Он так быстро и ловко справился, что ее собственные действия со стороны должны были выглядеть, по меньшей мере, комично. Он положил совок на каминную полку и опустился на колени рядом с ней.
Они помолчали.
Глаза ее горели, словно угольки. Может ли случиться, что он не слышал ее грубых слов? Стоит ли ей сказать, что в окно, которое он открыл, хлещет дождь и заливает шерстяных павлинов на брюссельском ковре? Как она удержится на посту гувернантки в престижной академии, если так и не научилась держать язык за зубами?
Она прекрасно знала правила. Ей их так часто вбивали в голову. Если герцог сделает ей замечание, то она должна выслушать его спокойно и думать о… о чем угодно, впрочем, только не о том, как он хорош собой, и не о том, что если бы он ее поцеловал, то у нее по крайней мере была бы веская причина обвинить его в срыве ее дебюта.