— Вы что, шутите? Да у него поджилки тряслись, пока мы танцевали.
Гриффин улыбнулся, не пытаясь ничего отрицать.
Харриет подождала немного, но поскольку он ничего больше не сказал, она попыталась проскочить мимо него.
Но герцог поймал ее за локоток, притянув к себе.
— С вами явно что-то стряслось. — Он внимательно посмотрел ей в глаза, положив ладонь ей на щеку.
Харриет не сопротивлялась. Она знала, что простодушный взгляд может скрыть нечистую совесть. Хотя она ничего предосудительного не делала. Вот только сердце неудержимо билось в груди.
Его взгляд скользнул вниз, по длинному шелковому платью до кончиков пальцев в бальных туфлях.
— Я только что был на террасе, — сказал Гриффин, направляя ее к стене, — и вас там не видел.
— Но я тоже не видела там вашу светлость. Должно быть, мы разминулись, когда я пошла через сад. Там так легко заблудиться.
Он нахмурился:
— Но и я прошел через сад.
Ей не следовало спрашивать, но Харриет не удержалась:
— А вы, ваша светлость, ничего интересного там не заметили?
Гриффин повел бровью.
— Все самое интересное я нашел в коридоре.
— Говорят, у маркиза бесценная коллекция произведений искусства.
— Я слышал, — пробормотал он, — что интерьер некоторых комнат в этом доме сделан специально с целью соблазнения.
— Ходят такие слухи.
Гриффин провел большим пальцем по ее щеке от уха к подбородку.
— Членов семьи попросили остаться на ужин после того, как разойдутся остальные гости.
Она пропустила мимо ушей внутренний голос, который предупреждал ее об опасности.
— Тогда вам придется остаться.
— Я останусь только в том случае, если вы останетесь вместе со мной, — сказал он упрямо.
— Сколько вам лет, ваша светлость?
Он провел пальцем по кружевам, под которыми скрывались ее груди.
— К чему вам это знать? Ей пришлось улыбнуться:
— Не так много для человека, который привык, что все вершится по его воле, не правда ли? Зачем вы приехали в Лондон, если вам хочется покоя и одиночества?
— Я никогда не говорил, что хочу быть один, — сказал Гриффин с холодной улыбкой на губах. — Я лишь хочу сам выбирать себе компанию.
— Кому-то не позволено даже такой малости.
— Зачем вы позволили мне прикоснуться к вам, Харриет? Теперь я не могу без боли смотреть на вас.
— Такова уж лондонская жизнь. Гриффин сжал губы.
— Вы знаете, что случается с молодыми девушками, которые одни ходят по ночам?
Харриет горько усмехнулась:
— Я знаю это гораздо лучше, чем вы можете себе представить.
Гриффин тяжело вздохнул:
— Я даже думать не хочу о вашей прежней жизни. Харриет откинула голову назад. Страстное желание разливалось по ее телу. Он разжег в ней этот огонь, и только он мог затушить его.