— Хорошо, — ответил Дионисий, — ведь я дома.
— Кое-кому тут не терпится обнять тебя, — проговорил Филист. Он открыл дверь в комнату, выходившую в атриум, и на пороге показался Лептин. Братья на какое-то время застыли в молчании, потом бросились друг другу в объятия.
— Вы столько всего пережили, — заметил Филист, — а такое впечатление, будто вам нечего друг другу сказать.
Лептин первым высвободился, после чего окинул брата взглядом с ног до головы.
— О боги, — промолвил он, — я ожидал худшего. Ты отлично выглядишь.
— Ты тоже, — ответил Дионисий.
— Знаю, дела у тебя неважные, — продолжал Лептин. — Сожалею. Я бы мог…
— Увы, твое присутствие мало что изменило бы… Я рад тебя видеть.
— Я тоже, клянусь Гераклом! Мы снова вместе, как в детстве. Помнишь наши перестрелки камнями с парнями из Ортигии?
— Еще бы! — проговорил Дионисий с улыбкой.
— Ну ладно, теперь, когда я вернулся, все пойдет по-другому… и как! Мне не терпится размяться. С кого начнем?
Дионисий отвел его в сторону и что-то прошептал на ухо.
— Понял — произнес Лептин. — Я подожду.
Дионисий простился с друзьями и еще какое-то время продолжал скрываться — поочередно в домах Иолая, Дориска и Битона, чтобы не подвергать риску Лептина и Филиста. Он не сбрил бороды и не остриг волос, а на улицу выходил только ночью, закутавшись в плащ, скрывая под ним меч и кинжал, и следил за передвижением своих врагов, изучал их маршруты и привычки. Поняв, что уже может действовать наверняка, он предупредил Лептина:
— Я готов, но мне нужна помощь. Ты как?
— Шутишь? Да я жду не дождусь, говорю же тебе.
— Отлично, значит, ты поможешь мне поймать их — но вот остальное должен сделать я сам… понимаешь?
— Конечно, понимаю. Так давай, пошли.
Они взялись за дело в ту же ночь и несколько дней, действуя потихоньку, врасплох, словно невидимки, переловили всех, одного за другим. Это оказалось не так уж и трудно: ведь никто не ожидал ничего подобного и не принял мер предосторожности.
Одного звали Гиппарх.
Другого Евдокс.
Третьего Авгий.
Их удалось взять живыми. Дионисий, в соответствии со своим планом, оттащил их в подвал дома с навесом. Связав своих врагов по рукам и ногам, он положил их туда, где похоронили Арету, после чего отрезал им гениталии и дал медленно истечь кровью. Их крики, приглушенные и искаженные, похожие на мычание каких-то животных или стоны ночных призраков, были слышны во дворе и на улице, но прохожие, вместо того чтобы броситься им на помощь, шарахались в сторону, испугавшись до смерти. По городу же поползли жуткие слухи. Они вскоре нашли свое подтверждение, когда еще двоих смерть настигла на улице. Они так и не вернулись домой с празднества. Их звали Клит и Протоген. Примечательно, что у разбухших, изъеденных рыбами трупов, обнаруженных в одной из бухточек Большого порта, тоже не оказалось гениталий, но было очевидно, что это не рыбы постарались — слишком уж ровными были линии отреза.