Я задаюсь вопросом, не оказались ли вы жертвой одновременно рутины и сноровки? Объяснюсь. Когда вы принялись за регулярную молитву, то, сознавая собственную неопытность, вы обратились за советом, прочли статьи и наставления по этому вопросу. Я помню ваше доброе расположение. Каждая ваша молитва была победой над неопытностью, апатией, рассеянностью. Или хотя бы мужественной против них битвой. Затем вы обрели опыт и сноровку. Вы узнали, что очень важно приготовиться к молитве и хорошо ее начать, и вы неизменно так и делаете. Вы боретесь с рассеянностью, но без судорожного напряжения, как и подобает человеку искушенному, ведающему, что нередко эта рассеянность допущена Богом; вы говорите с Господом, но вы умеете также и молчать, ибо вы познали цену безмолвия в молитве; вас огорчает, что вы не испытываете больше, как бывало прежде, внезапных приливов света и любви, но вы читали, что так называемая «сухость» имеет место в развитии всякой духовной жизни. Так вот, не сделались ли вы «профессионалом» в молитве, который хорошо изучил правила искусства и умело их применяет? Как говорят о художнике: «он набил руку», о враче, или о пианисте, или о проповеднике: «он овладел ремеслом». Безусловно, это очень важно. Но все
же этого совершенно недостаточно, в особенности, когда речь идет об отношениях между людьми: здесь мне на ум приходят учитель, писатель, проповедник… Еще менее этого достаточно в отношениях между мужчиной и женщиной, в лоне семьи. Вообразим себе молодого мужа, которого научили, что нехорошо предоставлять стихийному течению вечерние беседы с женой. И вот, следуя этому совету, каждый день, вернувшись со службы, он расспрашивает жену о том, как она провела день, чем занималась, с кем встречалась, как себя чувствует малыш? В свою очередь, он не преминет рассказать ей о примечательных событиях у себя на службе, потом он ей предложит почитать вместе на сон грядуший новую книгу. И все-таки, вопреки его правильным установкам и похвальным усилиям, не исключено, что вечер окажется испорчен для обоих и что каждый останется в одиночестве, при собственной скуке, при собственных мыслях и собственных мечтаниях. Дело в том, что в супружеской жизни недостаточно только усвоить теорию или приобрести сноровку. Два живых существа сегодня уже не те же самые, что были вчера. Каждый день требуется выходить навстречу друг другу по неизведанным тропинкам, стремиться разгадать, что за жизнь течет в глубине души супруга, искать, что бы могло пробудить его вни
мание, его интерес, его нежность, избегать того, что в настоящую минуту может вызвать у него раздражение или его утомить, открывать то, что способствует единению. И тогда временами чудо осуществляется: происходит подлинный глубокий взаимообмен, сердца и души соединяются воедино; тогда и слова вдруг обнаруживают изумительную способность питать этот взаимообмен, — пожалуй, лишь безмолвию это удается еще лучше. Недостаточно быть натасканным в психологии, знать наизусть кодекс добрых отношений между мужем и женой. Дело в том, что надо вносить изобретательность в каждую беседу, в каждый совместно проведенный вечер, чтобы он действительно стал встречей, подлинной встречей. Изобретать, однако, трудно, это утомительно или, говоря точнее, это предполагает любовь живую, юную, всегда готовую к самой обыденной беседе, нетерпеливо ищущую более тесного единения, питаемую надеждой. Это любовь пробуждает изобретательность, и, наоборот, изобретательность в свою очередь обогащает любовь. Молитва подобна в этом супружеской жизни (ибо она также есть встреча двух личностей): она увядает, когда сноровка подменяет собой изобретательность. Я задаюсь вопросом, не так ли это произошло в вашем случае?