— Я только что собиралась тебе позвонить, — сказала я, смеясь.
— Ага, конечно, — его бархатистый голос донесся с другого конца линии.
— Амброуз проснулся? И как он? — спросила я.
По моей просьбе он давал мне полный отчет о восстановлении своего близкого. На следующий день после поножовщины, его рана начала затягиваться и Винсент заверил меня, что всё как обычно, Амброуз будет как новенький, когда очнется.
— Да, Кейт. Я же говорил, с ним всё будет в порядке.
— Да, я знаю. Мне всё еще сложно во все это поверить, вот и всё.
— Ну, ты можешь сама его проведать, если захочешь приехать. Но куда ты хочешь сначала пойти? Так как нам удалось обойтись в ле де Маго без того, чтобы быть кем-нибудь убитыми или искалеченными, я мог бы снова отвести тебя туда.
— Конечно. У меня есть несколько часов перед ужином.
— Заеду за тобой в пять?
— Прекрасно.
Винсент ждал снаружи на своей Веспе к тому времени, как я уже спустилась.
— Ты быстрый! — сказала я, забирая у него шлем.
— Расцениваю это как комплимент, — ответил он.
* * *
Стоял первый холодный день октября. Мы сидели за пределами кафе на бульваре Сен-Жермен, под одной из высоких, ламп-обогревателей, которые растут на по всей террасе кафе, как только на улице начинает холодать. Их излучавшиеся тепло согревало мои плечи, в то время как горячий шоколад грел меня изнутри.
— Теперь это шоколад, — сказал Винсент, заливая толстой лавой растопленный шоколад в свою чашку и добавляя немного молоко из второго кувшина.
Мы сидели и наблюдали, как мимо шли люди, одетые в пальто, шапки и перчатки, впервые в этом году. Винсент откинулся на своём сидении.
— Итак, Кейт, дорогая, — начал он.
Я приподняла свои брови и он рассмеялся.
— Ладно, просто добрая Кейт. В духе нашего согласия раскрытия информации, я подумал, что мог бы предложить ответить на твой вопрос.
— На какой вопрос?
— На любой, если он относиться к двадцать первому, а не к двадцатому веку.
Я на мгновение задумалась. Что я действительно хотела знать так это, кем он был до того, как умер. В первый раз. Но очевидно, что он не готов был мне рассказать.
— Ладно. Когда ты последний раз умирал?
— Год назад.
— Как?
— Помощь при пожаре.
Я замолчала, интересно насколько близко он меня подпустит.
— Это больно?
— Что?
— Умирать… Я имею в виду, что мне кажется, что в первый смерть такая же как и в любой другой раз. Но после того, когда вы умираете, спасая кого-нибудь… Это больно? Винсент изучал выражение моего лица прежде, чем ответить.
— Так же больно, как если бы ты, человек, попала под поезд метро или задохнулась под грудой горящей древесины.