— Михалков?
— Ну да… Он кто? Местный?
— А как же! Его каждая собака в городе знает. Простырь.
— Это что такое?
— Это кличка. Простырь. Простой очень. Душевный парень.
— Господи, — пробормотала я, теряясь, — и кто он, этот Простырь?
— Тебе как, по трудовой книжке или по жизни? По трудовой — грузчик в продуктовом магазине «Талисман», а по жизни — бандит.
Мы с подругой дружно отвалились от стола и разинули рты. Дело приняло интересный оборот. На Иркином крыльце перерезали горло местному бандиту по кличке Простырь. Надюха икнула:
— Может, он их убил?
— Кого? — насторожился участковый.
— Ирку с Юрой…. — На мой взгляд, версия вышла немного притянутой.
— Почему? С чего ты взяла?
— Ну их же нет дома… А он бандит. Пришел к ним…
— Они были знакомы?
— Не знаю. Кажется, нет. Но куда-то они делись.
А может, в город к Ирке уехали?
— Нет, в городской квартире у Кошкиной никого нет, проверяли. А почему ты говоришь об убийстве? — никак не мог успокоиться Петр Игнатьевич. — Есть факты?
— Нет, слава богу, — испугалась Надька, — фактов нету Если только Масленка…
— Чего? Ах, кошка! Да, непонятно, кому понадобилось такое зверство с животиной сотворить. Хотя кошечка была, конечно, не чета иной собаке. Спроси у окрестных пацанов, в чей сад они не полезут… А что вы, девчата, о своих новых знакомых скажете, о москвичах? — тут участковый вздохнул. — Хотя они еще за день до того разъехались. Я по долгу службы интересовался. А ты когда, Анастасия, в баре была?
— На другой день, вечером. А Ефим потом сразу уехал. — Я опустила глаза и заткнулась. Рассказывать мне больше было нечего. Я видела, с каким напряжением следила за мной Надежда, ожидая, скажу ли я о том, что видела сегодняшней ночью. Поняв, что я решила промолчать, она с облегчением перевела дух.
Я догадывалась, что Надька, так же как и Ефим, скорее всего, считает, что я ошиблась. Или все это мне приснилось. Но я знала то, что знала, и сдаваться не собиралась. Сегодня придет Ефим, и я заставлю его пойти со мной. Во-первых, с ним не так страшно, во-вторых, в темноте все снова станет на свои места.
— Да-а-а, — протянул Петр Игнатьевич, хлопнув себя по колену, — вот времена настали… Раньше при таком происшествии здесь бы не только наше, все областное начальство землю бы нюхало! А теперь? За Огольцами, у рыбхоза, машину расстреляли, «Тойоту» здоровенную, три трупа, так хоть бы что! Глухарь! Этих бы глухарей в леса выпускать, то-то бы дичи было!
Он поднялся, удрученно качая головой, вскочили и мы. Попрощались, участковый обещал сразу сообщить, если объявится Ирка, мы пообещали то же самое.