— Нет, этот козел нашей Надежды недостоин…
Я кивнула. Мужчина, в общем-то, был неплох, но нашей подружке нужно что-нибудь посолиднее. Танец закончился, мы увидели, как, растягивая губы в улыбке, Надежда решительно трясет головой в ответ на слова кавалера. Похоже, ей он тоже не приглянулся и от продолжения знакомства она твердо отказывается. Наконец мужчина проводил Надьку до столика, последний раз с надеждой заглянул ей в глаза, дрогнул усами и удалился, так и не добившись ответа.
— Отшила?
— Угу, — прошипела Надежда, — вот пристал!
Однако через пару минут кавалер был забыт, и мы снова весело смеялись, болтая о разных пустяках, милых сердцу каждой женщины. Вскоре разговор сам собой коснулся нашего не самого удачного отдыха на пляже, и мы с Иркой наконец поведали Надежде все последние новости, включая сегодняшнюю мою поездку в школу.
— И что теперь? — спросила она, когда мы закончили.
Мы с Иркой дружно пожали плечами.
— Но ведь нужно что-то делать! — энергичная Надькина натура требовала немедленных действий.
— А что можно сделать? Ничего! Ничего, собственно, не случилось…
— Как ничего? А на улице он к тебе приставал?
— Нет. Он просто вылез из машины…
— Девчонок этих с пляжа надо найти!
— Где найти? Ты их знаешь? Может, они из Никитина, а может, из Огольцов, или из города купаться приехали…
Да и что они смогут сказать? Что у них полотенца из рук вырвали?
Надька надулась, пытаясь все-таки измыслить причину, по которой нам немедленно пришлось бы обратиться в милицию.
— Да нет, Надька, ты не о том… — поморщилась Ирка. — Это все одни эмоции, на хлеб их не намажешь…
— А кто Стаське чуть в глаз не дал? — вспомнила Надька и оживилась:
— Этого мало?
— Надежда, — сказала Ирка так, словно разговаривала с ученицей на уроке, — опомнись. Это Стаська его искусала. У него восемь свидетелей. Да и мы с тобой это видели. Ты что же, Стаську, что ли, упечь хочешь?
Но так просто Надежда сдаваться не собиралась.
— А воротник? — ввернула она свой основной козырь и гордо на нас посмотрела.
Такой поворот событий, однако, совершенно не устраивал меня. Это напрямую касалось Ефима, который хоть и обезобразил подружкин любимый халат, мне, по большому счету, помог. И к безобразиям Семы он никакого отношения не имел, его вообще рядом не было. Об этом я и заявила подружкам, которые многозначительно переглянулись и закудахтали, словно куры на грядке:
— Ой-ой-ой… Да-да!
— Да, — с вызовом подтвердила я, — именно!
Надька, смеясь, хлопнула меня по руке:
— Да ладно тебе обижаться! Мы же шутим! Парень и правда обалденный, чего говорить!