Мы приняли их сразу, как он оказался рядом, несколькими короткими очередями решив судьбу этого явно стайерского, если судить по покрасневшему фрагменту лица Кота за забралом, забега. Ну и помощь сестры, которая дала нам завалить всего по два топтуна на ствол каждого. Такая вот она у нас, хлебом не корми, а дай популять в движущиеся и агрессивные мишени.
Не люблю топтунов, и не жаль мне их, в отличие от большинства Измененных, если честно. Они не были живыми в момент Волны и стали еще более мертвыми после нее. Вон лежат, белея тем, что осталось от их голов, бледно-синюшные, с темными сосудами под пористой кожей. Эх, и мерзопакость, скажу я вам. Когда увидел в первый раз, то меня так замутило, что еле-еле удержался. Ну а только представьте, топаете вы себе вдоль остатков асфальта тротуара в районе «Четверки», той самой школы, где училась моя мама. И тут, откуда ни возьмись, появляется этакая чуда-юда, которая молча, открыв пасть с давно нечищенными зубами, кидается на тебя. А делает это топтун очень ловко и очень быстро, вы уж поверьте. Если не быть готовым к такому, то очень скоро сами можете перейти в схожее состояние, если очередной Всплеск не за горами. И еще волна дикой вони, которую они перед собой распространяют, смесь разложения, вроде бы сильно приторможенного, и какого-то странного, едкого и сухого запаха, похожего на формалин.
Да и хрен с ними, посмотрим, что там с Котом. Он сидел на пятой точке и, подняв забрало, жадно дышал. Так, что у нас тут? Ага, набедренная кобура пустая, и где ее содержимое — известно только самому хозяину. Автомат, выпендрежный «Никонов-3М», висит за спиной и явно не в рабочем состоянии. Вон, гляньте, как странно выглядит затворная рама у этого пусть и хорошего, но не очень надежного оружия. Ясно, все ясно. Котенок никогда не отличался любовью к изучению материальной части, куда больше внимания уделяя ТТХ, вследствие чего и выбирал подобные пушки. А «Абакан», при всех его плюсах в стрельбе, так и не стал некапризным оружием в части рабочих механизмов. И если с ним что-то происходило и рядом не оказывалось, совершенно случайно, знающего и умного человека, то все, капец. Как в случае с Котенком, которого чуть было не схавали на завтрак пусть и страшные, но далеко не самые опасные Измененные Радостного. Ай-ай-ай, молодой чемодан, что же вы так халатно к самому себе-то относитесь?
— Спасибо, парни… если бы не вы… — жалобно выдавил из себя Кот.
— Эт точно. — Сдобный осклабился. — Теперь ты, Андерсончик, наш должник. Чем долг думаешь отрабатывать? Может, натурой?