И швырнул золото Аммару под ноги.
Тот посмотрел-посмотрел, плюнул и сел обратно на подушки.
— Ну и шайтан с тобой, — устало выговорил он наконец. — По правде говоря, я рад, что ты не дал их убить.
Аммар кинул Тарику одну из майасир. Тот поймал ее и сел напротив. Помолчав, халиф заметил:
— А вот каидов ты посек зря. Они всего лишь выполняли приказ.
— Я прошу прощения, — сказал нерегиль и поклонился, коснувшись лбом ковра.
Халиф довольно долго смотрел на его затылок.
— Баран, главно дело, — припомнив оскорбление, Аммар надулся.
Самийа покорно лежал на ковре мордой вниз. Халиф махнул рукавом:
— Тьфу на тебя. Поднимись.
Потерев глаза, Аммар поинтересовался:
— Кстати. Какого шайтана тебя понесло в ущелья Ваданаса? По той дороге давно уже никто не ездит. Где тебя носило с самого утра, собаку неверную, страшную и пятнистую?
Тарик помолчал, почесал за ухом и ответил:
— Да вот же ж…
Аммар посмотрел нерегилю в лицо — оно кривилось от еле сдерживаемого смеха.
— Ну?..
— Да у нас про таких, как я, говорят: бешеной собаке семь фарсахов не крюк.
Тарик фыркнул — и покатился со смеху. Аммар посмотрел-посмотрел и захохотал следом.
А когда в городе отгремели празднества — Бени Умейя благословляли милосердие халифа и благодарили за помилование — в Куртубу пришли вести из Альмерийа.
Когда до города над долиной Руди-зара дошли новости из Куртубы — рассказывали, что на Базарной площади в страшное утро налета мулы и ослы ходили по колена в крови, а трупов вывезли столько, что за Розовым холмом пришлось разбить новое кладбище, — так вот, когда в Альмерийа узнали, как гордая Куртуба поплатилась за неподчинение, город тут же сдался войскам халифа. Альмерийа управлялась городским советом, и все двадцать семь его членов, уважаемые купцы и люди самых знатных родов, пришли в масджид и поклялись именем Всевышнего в верности повелителю верующих. Военачальник Мубарак аль-Валид принял их присягу, взыскал большой выкуп золотом и рабами, оставил в городе наместником своего племянника, молодого Ибрахима ибн Сафара, — и тридцать копий гарнизона. И отвел от Альмерийа войска — ему теперь надлежало спешить на соединение с воинами халифа, стоявшими у стен Куртубы.
По дороге аль-Валид взял после двухдневной осады Хаварнак — его замок служил ключом ко всему плоскогорью Зуль-Кар. Воины недовольно роптали — ашшаритские наставления по военному искусству советовали обходить такие укрепления стороной и воздерживаться от штурма. Однако отважный парсидский полководец пообещал солдатам четыре пятых добычи — как во время джихада — и войска ринулись на приступ. Когда ворота первого двора пали под ударами камней из катапульты, защитники Хаварнака запросили милости — и военачальник халифа явил ее, разрешив всем укрывавшимся за стенами людям выйти из замка. Без имущества — оно отходило его храбрым солдатам. Гарнизон, всех оставшихся в живых тридцать шесть человек, аль-Валид повесил на воротах замка — в назидание прочим мятежникам. Неприступный хисн Бенисалема выслал гонца с ключами от цитадели, едва заметив пыль над войском халифа, — в городе никому не хотелось повиснуть на воротах на радость стервятникам.