Я все еще сидела на лестнице, обхватив руками колени, и смотрела на него.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Продолжать побег.
– А куда?
– На край света, если понадобится. – Он немного подумал и спросил: – Где ты заметила полицию в городе?
Я медлила с ответом. Удастся ли мне его поскорее спровадить, если у меня получится уверить его в том, что ситуация с полицией намного проще, чем на самом деле? Или он тогда почувствует себя увереннее и поселится у меня еще на недельку? Сложно сказать. В конце концов, я просто рассказала то, что я видела: то, что город кишел полицией.
– Ты не видела возле какого-нибудь патруля рыжеволосого мальчика, лет десяти – двенадцати? У него очень мрачное веснушчатое лицо.
Я не поняла, к чему он это спрашивает.
– Нет, – ответила я. – То есть не знаю. По крайней мере, я его не запомнила. А почему ты спрашиваешь? Кто это?
– Его зовут Пьер. Ты бы его обязательно запомнила, если бы увидела. У него… как это называется… У него родимое пятно. Оно очень большое, вокруг правого глаза. Темно-фиолетовое. И если он на кого-нибудь смотрит, то тому становится по-настоящему больно. – Он прикусил губу. – Но то, что ты его не встретила, еще не доказывает, что его нет в городе. А что насчет машин? Ты заметила машины с французскими номерами? Я кивнула:
– Спереди белые, а сзади желтые номерные знаки, так? Их в городе полно.
– Этого-то я и боялся, – пробормотал Арманд.
Он вскочил и начал беспокойно ходить взад-вперед.
– Тогда это только вопрос времени, когда появится Пьер. Иными словами, я должен исчезнуть как можно скорее.
Этим вечером я ровным счетом ничего не понимала.
– Почему? Как это связано с Пьером?
– Он телепат, и он меня ненавидит. И в отличие от других, он действительно может быть для меня опасен. Они проедут с ним по всему городу, чтобы в каждом доме он подслушал мысли его обитателей. Это единственный способ быстро меня обнаружить.
Меня трясло.
– Почему он тебя ненавидит?
– Потому что он ненавидит всех, даже себя, – ответил Арманд. – Может быть, это так со всеми, кто может читать чужие мысли, не знаю.
Казалось, он теперь лихорадочно соображал, подробно разрабатывал план бегства. Он с беспокойством подошел к зеркалу в коридоре и посмотрел на свое отражение.
– Теперь мои приметы всем известны. Мне нужно во что-нибудь переодеться… – Он резко повернулся и спросил меня: – Скажи, у вас в доме наверняка есть деньги?
«О-па!» – подумала я и сказала:
– Что, прости?
– Пойдем, твои родители должны были оставить тебе денег на всякие расходы, если они уехали без тебя.
– С чего ты взял, что мои родители уехали? – спросила я заносчиво.