Фигура действительно остановилась, застыла, выходя из шкафа, еще наполовину согнувшись. Это был мальчик. Самый обыкновенный мальчишка.
– Оставайся на месте, – сказала я, немного успокоившись и, как мне казалось, угрожающим голосом.
На вид он был едва ли старше меня и не производил впечатления особо опасного преступника. Но кто его знает. Я на всякий случай отошла подальше, пока не уперлась спиной в дверной косяк, и только толпа у меня появилось ощущение, что ситуация в некоторой степени находится у меня под контролем.
– Что ты здесь забыл? – спросила я мрачно.
Он смотрел на меня большими заспанными глазами. Очевидно, он спал, когда я, открыв дверцу шкафа, разбудила его. Только теперь я заметила, что он устроил себе в шкафу настоящее уютное гнездышко из нескольких покрывал, пропажу которых я еще не успела обнаружить. Но улечься там можно было, только заработав парочку вывихов, – платяной шкаф моей мамы, конечно, большой, но не настолько. В дальнем углу шкафа на обертке клубничной шоколадки лежал пакет из-под молока и веточка от винограда. Все это лежало. Таинственные пропажи из холодильника разъяснились сами собой.
– Отвечай же! – потребовала я. – Как ты додумался прятаться у нас здесь в шкафу? Что все это значит?
– Mon dieu [1], – пробурчал он. – Девушка!
Это глубокомысленное замечание было скорее разговором с самим собой, а не ответом. Он говорил с едва заметным французским акцентом.
Как-то внезапно мне на ум пришла ссора с Джессикой. Я ведь всегда утверждала, что от ребят, кроме неприятностей, ничего ждать не приходится. Вся эта ситуация только подтверждала мою правоту.
– Это не ответ, – возразила я резко. – Ладно, скажи, сколько ты здесь уже прячешься?
Мне сделалось жутко от мысли, что он, возможно, несколько дней живет в этом шкафу, а я об этом и не подозревала.
– С сегодняшнего дня.
У меня как камень с сердца упал.
– Так, значит, с сегодняшнего дня. А как ты попал в дом?
Он медленно, почти как в замедленном кино, выпрямился, неторопливо покрутил головой в разные стороны, как будто у него очень затекла шея. Ну, не удивительно.
– Это было очень просто, – сказал он после минутной паузы. – Просто войти, я имею в виду.
– Не ври. Я все заперла, когда уходила.
– Да, – кивнул он, – я знаю.
– Вообще, что все это значит? Чего тебе здесь надо?
Он не ответил, вместо этого смотрел на меня как-то непонятно. На нем был потрепанный серо-коричневый свитер и джинсы. Ботинок у него на ногах не было, только носки – отвратительные, грязные, я бы ни за что до них не дотронулась, разве что клещами.