Памела нахмурила свой гладкий лобик.
- Если ты считаешь, что это поможет… Я бы предпочла убить мерзавца. А может, подсыпать ему яд в херес? - Видимо, осознав неприглядность своего поведения, она сменила тему. - Впрочем, хватит о моих проблемах, надоело. Давай я поправлю подушки. Тебе нужно отдыхать, тетушка.
Притворная забота племянницы вызывала раздражение. Перед тем как Памела столь драматично появилась в палате, Милдред случайно подслушала ее разговор с Масквеллом в коридоре.
Макс говорил очень осторожно, в обычной успокаивающей манере, как и положено врачу. Да, разумеется, при соответствующем уходе ей суждено еще, может быть, прожить долго, но, если у нее откажет сердце, Памела вполне сможет обрести утешение в уверенности, что ее тетушка жила полнокровной жизнью. И, хотя всем ее будет очень не хватать, дело миссис Сэвидж навсегда останется благодарной памятью о ней.
Максвелл напоминал в этот момент человека, произносящего заупокойный панегирик. Елейные слова в свой адрес вызывали у Милдред бешеное желание делать все назло.
- Слухи об угрожающей мне смерти сильно преувеличены, - сказала она Памеле, перефразировав Марка Твена.
- Что вы, тетушка, конечно! - живо подхватила та. Слишком уж живо, подумала Милдред. - Мы все уверены, что вы будете жить вечно.
Ну, может, и не вечно. Но если Максвелл и Памела рассчитывают на ее смерть в ближайшее время, то им придется испытать разочарование. Потому что Милдред решительно отказывается покинуть этот мир до тех пор, пока Элисон не вернется в дом. В тот дом, который принадлежит ей по праву. И она ему.
- Памела, дорогая, не сделаешь ли мне одолжение?
- Конечно.
- Разыщи, пожалуйста, Берту. Наверное, она в кафетерии.
Натянутая улыбка племянницы мужа объяснялась ее недоброжелательным отношением к Берте, но Памела придержала язык.
- Хорошо, тетушка.
- Да, и еще…
Памела обернулась, стоя в дверях.
- Что, тетушка?
- Попроси ее принести карты таро для гадания. Когда я недавно задремала, мне приснилась внучка. Надо бы растолковать сон.
Уголок ярко накрашенных губ Памелы нервно дернулся.
- Как скажете, тетушка.
В уголке больничного кафетерия Редклифф доедал шведский сэндвич с ветчиной и сыром, запивая его кофе из картонного стаканчика. Кофе был кислым на вкус, сыр плавленым, а хлеб черствым.
Впрочем, Редклиффа меньше всего беспокоила больничная отвратительная еда. Он размышлял над тем, что ему делать с Милдред. Каждое утро он приходил на работу, где в его подчинении находились миллионные средства и тысячи служащих «Сэвидж». Он ведь умный, талантливый и так хорошо соображает. Так какого черта он не может сообразить, как ему справиться с настойчивыми попытками владелицы фирмы отыскать пропавшую внучку. Внучку, которая, видимо, уже двадцать два года назад была мертва.