- Отведайте нашего мяса.
- Что? Пусть его коршуны жрут! Чтоб я ступил в жилище, где поселился блуд? Никогда! Где твои глаза, несчастная? Разве ты ослепла? Где твои уши? Разве ты оглохла? Разве ты ничего уже не видишь и не слышишь? Томруз сделалась подругой Хугавы. Ступай! Спеши. Торопись. Не медли. Он и сейчас с нею.
- Томруз... и Хугава? - удивилась женщина. - Не может быть. Я знаю Хугаву. И знаю тетушку Томруз. Прости, отец, но ты говоришь неправду.
Стройная и крепкая, как и сам Хугава, лицом приятная, взглядом смелая, она стояла, спокойно возвышаясь над стариком, корчившемся от бешенства, и неприязненно смотрела в его безумные глаза.
- Что? Я говорю неправду? Выходит, я лжец? Я обманщик? Я пустой болтун? А-а-а! Все вы тут в сговоре, я вижу. Будьте же прокляты все! В первый раз встречаю женщину, которой все равно, с нею муж или с другой. Значит, и сама ты нечиста, как кобылица весною. Грех! Свальный грех!
- Как тебе не стыдно, отец, - глухо, сквозь зубы, сказала жена Хугавы. - Лучше б ты мирно сидел среди внуков своих, уму-разуму их учил бы, чем рыскать от шатра к шатру с клеветой на устах. Уймись! Перед богом ведь скоро предстанешь.
- Что? Не оскверняй имени божьего погаными губами!
Тьфу ты, бес. Не такова была жена Хугавы, чтобы терпеть напраслину. Даже от наистаршего человека в племени.
Да если вправду Томруз стала подругой Хугавы - что из того? Если уж такой мужчина, как Хугава, сблизился с такой женщиной, как Томруз, то это у них отнюдь не баловство. Значит не могут иначе. И отвергнутой жене не к лицу лезть в сердца тех двух. Где сказано: "Человеку запрещено любить человека"? Нигде. Зато всякий знает пословицу: "Не суйся с топором между корой и древесиной - дерево погубишь".
Конечно, обидно за себя. Но - не привязать к столбу струйкой дыма голодного коня, рвущегося к свежей траве. Не разжечь ревностью угасшую любовь.
- Ах ты, дряхлый осел! - разразилась молодая женщина. - Тебе-то что за дело, вместе они или не вместе? Холодно от этого или жарко? Голодно или сыто? Светло или темно? Э? Хотят быть вместе - пусть будут. Убирайся отсюда, седой дурак! Хил, хвор, хром, на пищу для стервятников - и то не годится, а туда же... Не совестно за мужчиной и женщиной подглядывать? Э? Может, ты сидел, как пень, в кустах да слушал, распустив слюни, о чем они говорят? Ты кто: почтенный старец, мудрый вождь или - завистливая старуха-трясуха, на всю жизнь оставшаяся девой? У-у, облезлый верблюд, колченогая кляча. Убирайся отсюда!
Разговор, состоявшийся между женой и мужем, когда усталый Хугава приехал с пастбищ домой, был краток.