— Вы слишком непреклонны, — сказала Мэри. — Мне понятно ваше желание поднять историю над мифом, но, к сожалению, я больше романист, а не историк.
Очевидно, этот мужчина был большим спорщиком, привыкшим отстаивать свою точку зрения до конца.
— Что плохого в том, когда выкладывают достоверную информацию? Ведь история Сильверстауна намного страшней, и в ней гораздо больше жестокостей, чем пытаются показать писатели.
Мэри откинула волосы назад.
— Не могу понять ваше стремление уговорить меня написать именно об этой стороне жизни вашего родного города.
Пол встал, прошел к окну и, стоя к ней спиной, стал вглядываться в темноту.
— У меня есть мечта. Для тех, кто знает подлинные факты, эти россказни становятся утомительными и унизительными. Туристы приезжают к нам исключительно благодаря вестернам. Они едут из Германии, Японии, Австралии и только для того, чтобы посмотреть на достопримечательности Дикого Запада и представить на месте перестрелки тех времен. Их интересует только это. Они покупают какие-то дурацкие сувениры. Во всем стало больше коммерции, чем правды.
Обрадовавшись, что наконец поняла своего «великого спорщика», Мэри улыбнулась.
— Теперь мне ясно, что вы хотели сказать. Вы считаете мой сценарий коммерческим. Может быть, по-вашему, он также станет вымыслом, но я хочу раскрыть в нем еще одну сторону истории, причем жизненную. Что плохого в том, что я собираюсь описать бытие простых смертных, которые так же, как и все остальные, боролись за существование, а не ваших «героев»? Да их даже нельзя назвать героями, они больше похожи на головорезов, убийц.
Он резко обернулся.
— Вы так считаете?
— Естественно. Как историку вам должно быть известно их подлинное лицо.
— В них жило стремление установить закон и порядок в приграничном городе. Они убивали не ради убийства. — Его тон стал вдруг несерьезным, даже несколько смешливым.
— Повторяю, убийцы и головорезы.
— Зачем же так грубо передергивать, Мэри?
Заметив в его глазах озорные искорки, она поняла, что Мак-Гроун только притворялся, что обиделся.
— «Устанавливали законы, следили за их соблюдением» — черт возьми, по отношению к ним это просто словоблудие. Я-то уж и в самом деле поверила, что вы правдолюбец.
— Так и есть, — отозвался он. — А впрочем, чего вы добиваетесь: правды или сказки? У меня наготове и то и другое.
Это было чудовищно — круг, по которому они так долго ходили, замкнулся. В голове у нее все смешалось, ей уже был неприятен предмет спора, за исключением того, что ее оппонент не хотел, чтобы она описывала жизнь распутниц и тем самым принижала роль его «героев». Какая глупость! Похоже, он беспокоился, что, не дай бог, в своем сценарии Мэри опишет пылкую любовь одного из дорогих его сердцу головорезов к заурядной проститутке.