Прильнув к нему, она вдруг почувствовала необыкновенную легкость, словно стала невесомой и воспарила высоко над облаками. Он обнял ее.
— Тебе не холодно, любимая? Может, нам разжечь камин? — Лаская ее плечи, он предложил: — Давай я согрею тебя. — Молодой человек расстегнул бюстгальтер, отбросил его в сторону и приник к ее груди.
Отзываясь на его ласки, девушка затрепетала. Множество маленьких искорок будто отделились от их общего костра страсти и обожгли ее плоть. Она уже не боялась, более того, страстно желала его ласк. И лежа рядом с ним в мерцающем свете керосиновой лампы, она чувствовала, как в ней росло мучительно-прекрасное томление от их близости...
Ее любопытные пальчики неторопливо, нежно, чуть касаясь, стали изучать его грудь, потом двинулись к животу и, добравшись до кромки трусов, остановились. Пол быстро снял их, убирая последнее препятствие.
— Боже! Мэри, как ты чувственна, как нежна! Твои ласки сравнимы только с весенним солнышком, согревающим землю и своим теплом растапливающим толщу льда. — Он закрыл глаза. Непроизвольно застонав от охватившего его возбуждения, Пол пересилил себя и покорно откинулся назад. Он понимал, что не должен сейчас напугать ее, выплеснув бурю своих страстей. Она любила его мальчиком, а теперь ей было необходимо время, чтобы привыкнуть к нему как к мужчине.
Мэри, словно прочитав его мысли, казалось, старалась ласками отблагодарить его. Костер ее любви все разгорался. С каждым движением песня любви звучала все громче и ясней в ее сердце... Все ее чувства и эмоции переплелись воедино в этой колдовской музыке, которая являла собой одновременно и любовь, и страсть.
Неожиданно пальцы коснулись шрама на бедре, и ее захлестнула волна воспоминаний... блеск лезвия, кровь, руки Нэнси, мелькание иголки. Потом пугающий шов в виде буквы S... Мэри склонилась и поцеловала рубец, медленно, с нежностью провела по нему языком, останавливаясь на каждой едва ощутимой вмятинке шва. Пол не пожалел своей жизни, защищая ее. Наверное, многие, в том числе и женщины, спрашивали у него об этом шраме, и скорей всего никто не получал ответа. А может быть, он смог выдумать какую-нибудь историю о нем?
Ее губы теперь присоединились к пальцам и принялись вместе путешествовать по его телу.
— Милая... — откуда-то издалека донесся голос Пола. — Ты заставляешь меня... Я не могу больше...
Прижавшись к нему, Мэри заглянула в его глаза. Они горели бешеным огнем от мучительного томления страсти. Его поцелуй был обжигающе горячим, а язык напоминал пламя.
Он тихо позвал: