Она повела крючковатым носом и ощупала Лайама взглядом серых выпуклых глаз.
— Да, госпожа председательница, мне это только что объяснили.
Лайам кивком указал на стражников, которые уже приосанились в седлах, подняли копья и уперли их в стремена.
— Это лишь церемония, — сказала она, — но нам следует неукоснительно ее выполнять. Впереди — стража, а вы будьте любезны расположиться немного левее!
Предложение прозвучало словно приказ. По сути оно и было приказом. В тоне, которым он был отдан, слышалась сила, а то, как спокойно держалась вдова, невольно внушало к ней уважение.
«Ведь она только что похоронила мужа! С тех пор прошло каких-то четыре дня!»
Каких-то четыре дня, а сколько уже сделано! Ареопаг приведен в действие и приближается к месту первой своей остановки! Это ли не подвиг со стороны женщины, которой повелевает быть слабой само ее естество?
Поезд начал спускаться с холма, но солнце успело наполовину скрыться за горизонтом. Стражники развернули штандарт с эмблемой, которую Лайам в сумерках не сумел разглядеть. Он ехал слева от вдовы Саффиан, движениями руки успокаивая дракончика. Госпожа председательница вернулась к прерванному разговору с квестором Проуном и вновь перестала его замечать. Речь сейчас, как, собственно, и в течение всей дороги, шла о делах, которые предстояло суду разобрать. Лайам одно время пытался следить за ходом этих бесед, но председательница и чиновник переговаривались на языке, понятном лишь им двоим, часто ссылаясь на былые истории, о которых любопытствующий новичок никогда и не слышал. Более того, его даже аккуратно обрезали, когда он попробовал о чем-то спросить. Вдова Саффиан — вежливо, но недвусмысленно — дала понять господину второму квестору, что вопросы судейские дознавателя не касаются и что тому вовсе незачем изображать к ним интерес.
«Было бы неплохо, если бы они хотя бы немного времени уделили тому, что может меня касаться», — подумал Лайам с обидой.
Дознавателем Лайам был неплохим, а в глазах эдила Кессиаса — просто-таки превосходным, но он совершенно не понимал, что от него может потребоваться сейчас, он даже приблизительно не представлял себе, какие дела его ожидают. Внезапное назначение на должность не позволило ему ознакомиться с необходимыми документами, а когда они выступили в поход, первый квестор ясно дал новичку понять, что выкапывать эти бумаги из обозных укладок довольно хлопотно. Наконец он категорически отказал Лайаму в доступе к ним, заявив, что тот, кто махом уселся в высокое кресло, вовсе не должен нуждаться в каких-то писульках — опорой ему несомненно послужит природная гениальность. Пораженный таким хамством, Лайам решил все оставить как есть.