Солидному гостю многое было известно о нём, и пришёл он сюда только ради него.
Этим молодым человеком был капитан Рупперт. О его страсти к игре в рулетку было известно только старшим начальникам этого офицера инженерных войск.
Рупперт поставил кучу жетонов на двадцать третий номер и с напряжением следил за бегом шарика. Вот шарик проскочил его номер и остановился.
Крупье сгрёб жетоны молодого человека. Рупперт поднялся и неуверенным шагом направился к дверям. Солидный мужчина пошёл за ним. Встретились они у бара. Гость, не торопясь, наполнил рюмку коньяком и подошёл к Рупперту.
— Добрый вечер, господин капитан, — сказал он.
Рупперт не имел особого желания вступать в разговор.
Здесь он появлялся инкогнито, всегда в штатском, и никто не знал его. Поэтому он очень удивился, когда понял, что обращаются к нему.
— Откуда вы меня знаете? Кто вы такой?
— Моё имя Шмидт. — Гость поднёс рюмку к губам. — Правда, оно вам ни о чём не говорит, хотя мы знакомы с вами, господин капитан, очень давно.
— Но мне кажется, я впервые вас вижу, — ответил Рупперт.
— Это не совсем так. — Шмидт снова наполнил рюмку. — Проигрались?
— А почему это вас интересует? — с раздражением ответил Рупперт вопросом на вопрос. — Здесь не принято спрашивать об этом.
— Извините. — На лице Шмидта появилась улыбка, дружеская, сочувствующая. — Надеюсь, господин капитан проиграл меньшую сумму, чем в тридцать седьмом году. — Он сказал это твёрдо, но так тихо, что немец машинально повернулся к нему:
— Что это значит?
— Ничего… Если не считать того, что история может повториться.
Рупперт поставил рюмку на стойку и хотел уйти, но Шмидт повелительным жестом задержал его:
— Нет, господин Рупперт, вы не уйдёте. Мы сейчас немного вспомним прошлое. — Он огляделся и убедился, что на них никто не обращает внимания. — В тридцать седьмом году, — продолжил Шмидт, — вы, господин Рупперт, оказали ценную услугу польской разведке…
Лицо Рупперта от неожиданности окаменело. Стиснув зубы, он молчал. Потом сунул руку в карман. Шмидт ничем не высказал своего беспокойства, хотя отлично понял, что наступил решающий момент. Гитлеровец может выхватить пистолет и выстрелить… Уже много лет занимался Шмидт подобной работой, и ему нравилось лёгкое возбуждение, которое обычно появлялось в таких случаях… Он продолжал говорить ровным и спокойным голосом, как будто не замечая жеста Рупперта:
— Вы, господин капитан, получили тогда от польской разведки двенадцать тысяч марок за фотокопию секретного плана «А». Эта сумма была намного больше той, что вы проиграли у барона фон Мольтке…