Шумно стало в маленькой, затерянной среди глухих лесов деревне. Бренчит оружие. Вонючим дегтем ездовые смазывают колеса, укладывают утварь и провиант. Много хлопот у пушкарей. Восемь старых кулеврин будут тянуть шестьдесят четыре коня.
Пан Лука Ельский наблюдает за сборами и недовольно хмурится: очень медленно строится войско. Войту не терпится, и уже сейчас он строит планы штурма города. Ельский не сомневается в том, что, увидав войско, холопы и ремесленники призадумаются, держать ли сторону схизматов? Как-никак своя жизнь дороже. Может быть, и то, что ремесленники пропустят казаков ночью через ворота и помогут укрыться в окрестных лесах. Посему надобно торопиться. И еще пан войт в мыслях решил, что все войско положит, а Небабу захватит живым. Дабы потом вывалять в перьях, обмазать волчьим салом и травить до смерти собаками. А всех пособников Небабы — на колья!
Войт злится и кричит капралу Жабицкому:
— Эти поросные свиньи долго будут строиться?!
— Вшистко! — отвечает капрал и, стеганув коня, бросается к рейтарам. Те ни польскую речь, ни русскую не знают. Полковник Шварцоха шевелит белобрысыми бровями, чмыхает и кричит по-немецки, словно лает:
— Барабаны, вперед!..
Трелью сыплется мелкая дробь. Барабанщики вышли на дорогу, по команде круто повернулись и освободили шлях. Медленно тронулись рейтары.
— Наконец-то! — процедил войт.
На целую версту растянулся отряд. Поблескивают кирасы и островерхие шлемы. Впереди рейтар, на вороном коне, Шварцоха. Лука Ельский не верит наемным солдатам и особенно — немцам. Да ничего не поделаешь, другого войска нет…
Деревня Охов небольшая и нелюдная. Дворов в ней шестнадцать. Но она приглянулась пану Тышкевичу. Через Охов проходил старый шлях, который самым коротким путем вел из Несвижа в Пинск и затем через черкасские земли — в стольный Киев. Купив Охов, пан Тышкевич в полуверсте, на взгорке, поставил дом, коровник и птичник.
На черной и жирной оховской земле хаты мужиков стояли роскошно. В густых лесах, что обняли широким кругом поселище, вдоволь хватало зверья и воды. Мужикам промысел был хороший и всю зиму дубовые кадки держали вяленую лосятину да грибы. За грибы и зверьё пан Тышкевич увеличил барщину до пяти дней. Чернь роптала. Пан Тышкевич грозился вырвать ноздри непокорным!
Горячим августовским днем примчался в Охов гонец со страшной вестью: за Струменью, в пятидесяти верстах, появилось татарское войско. Гонец не знал, большое оно или малое, но движется войско на север солнца. Пан Тышкевич собрал пожитки, посадил в телегу семью и уехал под Мир, где был маенток старого Тышкевича.