Земной, уверенный голос Пенелопы четко звучал у него в памяти, звучал как закон, не допуская возражений, таким тоном она всегда говорила, если речь шла о чем-то, что для нее важно.
Так что же у него есть?
Ответ был болезненно однозначен. У него есть Алекса. Неопытная и не особенно красивая. Полная противоположность, надо признать, всем прочим женщинам, которые были до нее. Были и прошли. Она его любит. Не до безумия и не выдвигая требований. Но с ровным постоянством, подобным спокойному, ясному горению. Он припомнил те последние месяцы, что жил у Алексы на Овингтон-стрит, и перед его мысленным взором поплыли какие-то случайно подвернувшиеся образы — не дорогие предметы, свидетельства достатка, которые произвели на него впечатление в первый вечер, когда Алекса пригласила его в дом: картины, мебель, книги, фарфор, изящные подносы на буфете или два серебряных фазана посреди обеденного стола, — нет, ему представились, как ни странно, простые подробности домашнего обихода: миска с яблоками, батон свежего хлеба, вазочка с тюльпанами, блики вечернего солнца на медных сковородах и кастрюлях, развешенных по стенам в кухне.
А потом еще и другие ценности, которые были у них общими. Кири-те-Канава[27] в театре «Ковент Гарден», галерея «Тейт» по субботам. Воскресные обеды в «Сан-Лоренцо». Общая постель. Он припомнил то чувство покоя, с каким возвращался по вечерам с работы домой, сворачивая на Овингтон-стрит и твердо зная, что Алекса дома и ждет его.
Да, вот что у него есть на самом деле: Алекса. Которая ждет его дома. И больше ему ничего не надо. Остальное все не имеет значения. Чего же тут ломать голову? Чего еще искать? Он вдруг понял, как мелочны и ничтожны все его сомнения. И не стоит труда давать на них ответы. Ясно одно, главное: будущее без нее для него немыслимо.
Ноэль вдруг осознал, что перешел водораздел и теперь близок к решающему шагу. На счастье и на горе. Покуда смерть не разлучит нас. Теперь эти дразнящие слова уже не вызывали у него панической дрожи в коленках. Наоборот, он радостно ощутил, что жизнь внезапно наполнилась содержанием и обрела смысл и цель.
И еще он ощутил, что время не ждет. Нечего откладывать. Надо действовать немедленно. И так много времени упущено. Ноэль набрал полную грудь воздуха и прибавил газ. Чуткий мотор отозвался, автомобиль резво взял очередной подъем на дороге в Коррихил.
Ноэль все еще чувствовал как бы присутствие матери. «Ладно, — сказал он ей, — я тебя слышал. Ты меня убедила. Еду».
Эти слова он произнес вслух, но встречный ветер сразу выхватил их у него изо рта и отбросил назад. «Я еду!» — громко повторил Ноэль, подтверждая свое решение перед ними обеими: перед умершей матерью и перед живой возлюбленной.