Он улыбнулся.
— Я тоже.
— Что случилось?
— Я отвез домой Пандору.
— А я-то думала, куда ты делся?
— Я тебя люблю…
— Искала тебя, но…
— … и хочу, чтобы ты всегда была со мной.
— Я и так с тобой.
— Покуда не разлучит нас смерть.
Она вдруг вздрогнула, посмотрела испуганно.
— Ну, что ты, Ноэль…
— Пожалуйста.
— Ведь это… навечно.
Ему припомнились старые супруги, в осенней ночи рука об руку уходящие домой. Всегда вместе.
— Конечно, — сказал он. Никогда в жизни он не был так уверен в своей правоте, никогда так твердо не знал, чего хочет, и не испытывал ни малейших опасений. — Милая Алекса, разве ты не понимаешь? Я прошу тебя стать моей женой.
Пандора закрыла за собой дверь. В доме было темно, шторы задернуты, большой холл освещен только алеющими углями в прогоревшем камине. Пандора осталась одна. За всю свою жизнь — впервые одна в Крое. До сих пор здесь всегда кто-то был. Арчи, Изабел, Люсилла, Конрад, Джефф. А еще гораздо раньше — родители, их слуги, неиссякаемый поток гостей, знакомых, родственников; все время кто-то приходил, уходил. По дому разносились голоса, звучал смех.
Пандора зажгла свет. Поднялась по лестнице, прошла по коридору до своей комнаты. Внутри все, как она оставила: раскиданная одежда, смятая постель, стакан из-под виски на столике у кровати рядом с приемником и растрепанной книжкой в бумажной обложке. Туалетный столик заставлен флакончиками и баночками, припорошен рассыпанной пудрой; дверцы шкафа распахнуты, на полу валяется обувь.
Она бросила сумку на кровать, подошла к пузатому секретеру. Тут лежало письмо, которое она писала и оставила, когда почувствовала глубокую усталость и прилегла на кровать отдохнуть. Теперь она перечитала его, там было всего несколько фраз. Потом сложила листок, засунула в конверт, лизнула, заклеила. Конверт положила на бювар.
Зашла в ванную. Здесь тоже был привычный кавардак — на мокром коврике брошены влажные полотенца, на дне ванны киснет забытое мыло. Пандора подошла к раковине, налила в стакан воды из-под крана, медленно выпила, глядя в высокое зеркало на свое отражение. Под зеркалом на полочке стояли пузырьки с ее лекарствами. Она взяла один и по неосторожности — или рука дрогнула — столкнула флакон французских духов, который стоял рядом. Он покатился и полетел вниз, а она стояла, словно застыв, и смотрела, как все это происходит, постепенно, последовательно, словно в замедленном кино. И только когда флакон уже упал в раковину и разбился вдребезги, Пандора протянула руку, чтобы его поймать.
Поздно. Безвозвратно. Раковину засыпали мелкие стеклянные осколки, и густой, концентрированный аромат золотых духов дурманом дохнул в лицо…