Наконец Ноэль разглядел Алексу. Она кружилась, не подозревая о его присутствии, в паре с молодым офицером, щеки ее рдели, волосы разметались, цветастый подол вздулся колесом. Партнер ее — угольный брюнет в ярко-красном парадном мундире. Алекса танцевала упоенно, с восторгом, запрокинув смеющееся лицо.
Алекса.
— Ничего танец, а?
Ноэль вздрогнул от неожиданности и, оглянувшись, увидел, что рядом с ним стоит человек, тоже, по-видимому, подошедший полюбоваться на танцующих.
Он ответил:
— Да уж. Как он называется?
— Кадриль Пятьдесят первой дивизии шотландских стрелков.
— Никогда не слышал.
— Его придумали в немецком концлагере для военнопленных.
— Он кажется очень сложным?
— А чего же ему не быть сложным? У них там было времени пять с половиной лет, чтобы все придумать.
Ноэль вежливо улыбнулся и стал снова с нетерпением наблюдать за Алексой. Он не мог дождаться, когда же кончится танец. Еще минута-другая, и конец наступил: последние взволнованные аккорды, и раздалась оглушительная финальная россыпь барабанной дроби. Тут все принялись хлопать в ладоши и громко выражать благодарность музыкантам, но Ноэль не стал терять времени. Поставив пустой бокал в ближайший цветочный горшок, он плечом проложил себе в толпе дорогу и подошел к Алексе в тот миг, когда разгоряченный партнер нежно и благодарно прижал ее к сердцу.
— Алекса.
Она подняла глаза, увидела Ноэля, и ее разрумянившееся лицо осветилось радостной улыбкой. Отстранив объятия кавалера, она протянула Ноэлю руку.
— Ноэль. Где ты был?
— Сейчас объясню. Пойдем выпьем чего-нибудь.
Он взял ее за руку и решительно потянул за собой с танцевального помоста. Уходя, она оглянулась и через плечо поблагодарила за танец молодого офицера, но не оказала сопротивления властно увлекавшему ее Ноэлю. Он вышел с ней из шатра, пересек библиотеку в поисках укромного уголка и решил, что, в конце концов, поговорить можно и прямо на лестнице.
— Но я думала, мы собираемся пойти чего-нибудь выпить?
— И пойдем через одно мгновение.
— Но ты ведешь меня в дамскую комнату.
— Нет, мы дальше не пойдем.
Они остановились на промежуточной площадке. Здесь было безлюдно и полутемно. Он уселся на широкую, застланную узорчатым ковром ступеньку, усадил Алексу рядом, взял в ладони ее голову и стал целовать разгоряченные мягкие щеки, лоб, глаза и, наконец, открытый смеющийся свежий рот, пресекая всякие возражения.
На это ушло немало времени. Но вот они перестали целоваться и сели смирно бок о бок. Ноэль сказал:
— Я смотрел, как ты танцевала. Но хотел только вот этого.
— Я тебя не понимаю, Ноэль.