Он долго смотрит на меня, потом выходит. Вслед за ним спускаюсь к нему в кабинет и тихо прикрываю дверь. Кейт вовсе не обязательно это слушать. Мы оба молчим.
— Ты… ты не разозлился? — наконец решаюсь я.
— А что бы это изменило?
— Я ужасно поступила с нами обоими, Уильям, — шепотом говорю я.
Он наливает в два высоких стакана по глотку виски и подает один мне, не встречаясь со мной взглядом. Спиртное обжигает мне горло, но в животе остается кусок льда.
Ссутулившись в кресле, Уильям греет стакан в ладонях. В каждой линии его тела читается признание поражения. Он выглядит совсем вымотанным — похоже, у него не осталось сил даже на споры. Лишь уверенность в том, что я поступаю правильно, не дает мне броситься к нему с распростертыми объятиями и молить о прощении.
— Ты уверена в своем решении? — спрашивает Уильям, не поднимая взгляда. — Мы могли бы попробовать еще — заставить наш брак функционировать…
— По-моему, мы оба знаем, что миновали эту стадию.
— Ты сама говорила: давай подождем год, ради Кейт.
— Для Кейт важнее мое счастье, чем мое присутствие в этом доме, — тихо произношу я.
Уильям отвечает кивком. Наконец смиренно спрашивает:
— Что я должен сделать?
— Ответить мне честно. Ты любишь меня, Уильям?
Он прикрывает глаза и откидывается на спинку кресла. Снаружи ухает сова. Напольные часы в прихожей отсчитывают время в такт биению моего сердца.
— Нет. Не так, как ты заслуживаешь.
— Спасибо тебе, — мягко говорю я.
— Что же нам теперь делать?
Усаживаюсь возле окна, прислонившись головой к прохладному стеклу. Полная луна заливает сад потусторонним белым светом. На лужайку выбегает лисица, принюхивается и снова исчезает во тьме.
— В субботу я лечу в Италию, — сообщаю я. — Так у нас обоих будет время решить, куда отправиться отсюда. Когда вернусь, можем обсудить все в подробностях с практической точки зрения. Я не прошу многого, Уильям…
— Оставь дом себе. Мне вполне хватит квартиры в Лондоне. Как ты собираешься сообщить детям?
— Сэму пока вообще не стоит ничего говорить. Подождем, пока я вернусь из Италии, и вместе сообщим ему на летних каникулах. А Бен и Кейт достаточно взрослые — скажем им правду сейчас.
Он поднимает на меня усталый взгляд.
— И какую же именно?
— Что их родители всегда любили и будут их любить. Что они лучшее, что у нас есть, и мы ими гордимся и всегда готовы им помочь.
— Я женился на тебе не только из-за Бена, — вдруг признается Уильям. — Я поступил бы так в любом случае.
— Надеюсь, ты с ней счастлив. Кто бы она ни была.
— У меня никого нет, — уныло говорит он. — Совсем никого.