У нас все шло хорошо, наши отношения были великолепно сбалансированы. Нам обоим было что терять; мы понимали друг друга. А теперь вместо равноценного партнера я внезапно превратилась в избитое клише «другая женщина».
Осознает Уильям это или нет, отчасти моя привлекательность для него заключалась в недоступности. Мне не приходилось строить из себя недосягаемую, потому что при наличии Джексона я ею и была. А теперь все не так. Вполне возможно, Уильям уже в штаны наложил и готов спасаться бегством. И, если совсем начистоту, я не могу его винить. Если бы он ушел от Бэт, я бы испытывала то же самое.
Люси считает меня бессовестной (в лучших подругах есть один минус: они хорошо вас знают), но это не совсем правда. Вот, скажем, роман с Уильямом. Если бы не я, на моем месте была бы другая; причем она, возможно, хотела бы носить обручальное кольцо вместо Бэт и ни перед чем не остановилась бы, лишь бы заполучить его. Я никогда так себя не вела. Я дала себе обещание не красть чужих мужей.
Это легче легкого, когда нет соблазна. Можно, конечно, попытаться выдать мое поведение за альтруизм, однако простая правда в следующем: я всегда была слишком жалкой трусихой, чтобы решиться бросить Джексона.
Теперь, когда его нет, мои моральные высоты уже не кажутся достойными восхищения.
На секунду пытаюсь вообразить, как бы я сосуществовала с Уильямом в реальной жизни. Каждое утро просыпаться вместе, по выходным бездельничать, почитывая газеты и журналы, по велению каприза вдруг срываться на праздники в Париж на «Евростаре». Теперь, когда я стала вдовой (все никак не привыкну к этому слову; оно неизменно вызывает в воображении образы греческих старух в черном, собирающих оливки), мне придется привыкнуть столько всего делать самой. Если только…
Что тебе нужно, Элла? Чего ты на самом деле хочешь?
Впервые в жизни я не могу дать себе честного ответа.
Вздрагиваю от шума за спиной. Резко разворачиваюсь, роняю пустой стакан и инстинктивно прижимаю руки, стараясь прикрыть наготу.
В дверном проеме стоит Купер; в его лице невозможно прочесть, что им движет. Осознаю, что я вовсе не удивлена его приходу. Воздух между нами был заряжен напряжением с тех самых пор, как два дня назад мы побывали на Чимни-Рок.
Стоит мне появиться в комнате, как он выходит. Мы не разговариваем, не считая обмена пустыми фразами за ужином. Но каждый раз, глядя на Купера, я вижу Джексона. И каждый раз, как он смотрит на меня, мне кажется, что он проникает мне в душу.
Вдруг мной завладевает что-то первобытное и интуитивное. Я хочу этого мужчину независимо от того, кто он и кто я. Мной движет похоть, и желание забыться, и гнев, и бурбон, и необходимость напомнить самой себе, что я живая, дышащая, трепещущая плоть, а не коробка с серым пеплом, сброшенная со скалы.