При мысли о том, что произойдёт дальше, Дима чуть не сомлел на лестнице. Но быстро взял себя в руки и, воодушевившись, побежал вниз, прыгая через три ступеньки.
Во дворе, у угла дома, стояла толпа. Приближался час открытия мемориальной доски депутату Хацимоеву, и все ждали прибытия мэра. Но Диме было не до чужих торжеств – он спешил на рынок за яблоками.
Как только Похмелкин скрылся за углом, во двор въехал «мерседес» мэра. Телохранители проложили дорогу сквозь толпу, мэр прошёл к прикрытой покрывалом мемориальной доске и выразил свои соболезнования вдове, опиравшейся на руку сына – здоровенного детины, мастера спорта по боям без правил, что, несомненно, сыграло первостепенную роль в утверждении его начальником отдела культуры мэрии. Боец за культуру без правил поднял руку, призывая к тишине, в толпе прекратили переговариваться и приготовилась слушать.
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы увековечить память нашего друга и соратника, сражённого наповал рукой наёмного убийцы, которую направляли наши политические враги, – начал мэр. – Но реформы не остановить! Мы будем продолжать дело, начатое депутатом Хацимоевым…
В толпе откровенно заскучали. Все знали, что Хацимоева кокнули на почве передела собственности, и никто не сомневался, что его «дело» строительства частных дач за казённый счёт найдётся кому подхватить и продолжить. Претендентов предостаточно, хоть по новой отстреливай.
В задних рядах стояли Яша, Харкни и Могол. Водку они уже допили и подошли к толпе в надежде, что здесь удастся добавить – у стены, на столике, рядом с ведром с алыми гвоздиками, стоял ящик с шампанским и возвышалась пирамида пластиковых стаканов. Яша вежливо поддерживал под руку нетвёрдо стоящего на ногах американца, который активно фотографировал эпохальное событие в жизни российского города, чтобы потом проиллюстрировать свою книгу. Колпачок с фотообъектива он снять забыл. А Могол, пока собутыльники были заняты делом, украдкой допивал пиво из пластиковой бутыли.
Наконец мэр закончил говорить, бравурно зазвучали фанфары, он протянул руку к покрывалу и сорвал его со стены.
Аплодисменты и приветственные крики вдруг начали стихать, фанфары дали «петуха» и смолкли.
– Ура-а! – закричал Могол, потрясая бутылью с остатками пива. – Ура… – тихо повторился он, удивляясь, что его никто не поддерживает.
– Ты что, изверг, сотворил!!! – не своим голосом заорала вдова и упала в обморок на руки сына.
Могол глянул на мемориальную доску и обомлел. И в этот момент в ящике сами собой начали выстреливать пробки из бутылок с шампанским.