– Почему я ничего не вижу?
– Ты уронил лампу. Не дело ронять лампу.
Пальцы нащупали круглый бок тыквы. Вспыхнул оранжевый огонек.
– Все равно ничего не видно.
– Это потому, что ты еще жив.
Голос принадлежал Джеку, но слова звучали странно, шаркающе и одновременно напевно. Старый гэльский язык эхом отдавался…
– …в холме.
– Что?
– Мы в холме.
Видеть мешали клочки серой паутины, липнущие к ресницам.
– Ты здесь, Джек?
– Я здесь, Марк. Пока еще здесь. Но мне надо бы идти. Мои люди ждут.
– Твои люди…
– Мертвые к мертвым, живые к живым, Марк. Я ведь тебя предупреждал.
Очень сложно было поднять руку. И все же Марк поднял руку и смахнул с глаз паутину. Засерело.
Это был клочок берега, усыпанный мелкой галькой. Где-то вдалеке на пляж набегали небольшие волночки. Марк оглянулся. Бесконечная равнина под волглым одеялом тумана представилась ему. Редкие, поросшие вереском холмы, кривые истлевшие деревца. Рядом шурхнула галька.
Он был похож и не похож на Джека Рюноскэ. Длинный, костляво-тощий, с крупными и жесткими чертами лица. Сложно было представить его выпрашивающим кружку пива у односельчан. Сложно, но всякое случается, подумал Марк, глядя на багрово-синюю полосу, пересекающую горло Джека у самого подбородка. След от веревки. Или ремня.
– Мне надо идти, Марк, – настойчиво повторил тот, кто звался Джеком.
Невдалеке над болотом роился сонм огоньков. Тихо и безнадежно напевала вдалеке камышовая дудочка – или это просто ветер пробирался сквозь вересковые поля.
– Что это такое, Джек? Что это за место?
– Когда-то здесь жили… нет, не люди, но они были похожи на людей. Очень давно. Затем умерли.
– Фэйри?
– Их называли и так.
– Что их убило?
– Я не знаю, Марк. Знаю только, что здесь очень много болотных огоньков. Иногда они шепчут имена.
– Ты думаешь, Плясуны?.. Плясуны убили тех, кто жил в холмах до нас, а теперь решили вернуться за новой добычей?
Неужели в том давнем споре отец был прав?!
– Я не знаю, – нетерпеливо повторил человек. – Мне пора.
Он развернулся и, длинный и тощий, размашисто зашагал к нетерпеливо приплясывающим огонькам.
Марк секунду-другую смотрел ему вслед, а затем подхватился и кинулся вдогонку. Галька зашелестела, расступаясь под ногами. Уходящий обернулся.
Марк поравнялся с Джеком и сунул ему в руки лампу.
Тот покачал головой.
– Не стоит, Марк. Ты останешься совсем без света. Здесь нельзя оставаться без света.
Марк усмехнулся.
– Уж как-нибудь.
Он упрямо впихнул оранжево светящуюся тыкву в руки Джеку. Джек прижал светильник к груди. Огонек вспыхнул чуть ярче.
– Почему?..
– Ты же сам говорил – очень страшно одному в темноте. Тебе она нужнее. А я выберусь и так. Мне кажется, я знаю эти края.