Разбудил меня громкий рев, доносившийся из детской. Я распахнула глаза, не сразу сообразив, где нахожусь.
Спальня была не моя, и пейзаж за окном был не привычен. Часы показывали пять часов утра. Потом я вспомнила, что вчера попала в другой мир и мой ребенок сейчас в другой комнате. Один. И именно из-за этого он расплакался.
Я спрыгнула с кровати, надела халат и босиком бросилась в детскую.
Но Мэллори успел меня опередить. Он стоял перед кроватью малыша и что-то ему говорил. Когда Даня увидел меня, громкий плач перешёл в тихие всхлипывания. Я кинулась к сыну и обняла его.
— Я же говорила вам, что в первую ночь ребенка не следует оставлять одного. Я — взрослый человек, и то, сразу не могла осознать, куда попала. А он ещё совсем маленький и привык, что я нахожусь рядом.
— Вы разбаловали его, — недовольно сказал Мэллори, скрестив руки на груди.
Я обернулась к нему, чтобы высказать ему всё, что думаю о нём и его педагогических методах.
Кристиан стоял в зелёном халате, из-под которого выглядывала длинная ночная рубашка.
Я улыбнулась — это выглядело очень прикольно.
— Почему вы не называете, друг друга по имени, — спросил ребёнок, все еще всхлипывая.
— Мы будем, солнышко, обязательно. Просто мы очень сонные, — я погладила малыша по голове.
Данька лёг на живот и, немного свесившись с кровати, посмотрел вниз.
— Папа, а я думал, что только женщины носят платья и ночные рубашки, — с сомнением в голосе сказал неугомонный ребёнок.
Мэллори приподнял бровь.
— В нашем мире мужчины платья не надевают, а вот в ночных рубашках очень даже спят.
— Какой кошмар, — прошептал малыш. — И что, я тоже должен буду носить такие рубашки? На них же оборочки, бантики…. Нет, мне больше нравится моя пижама — на ней машины… полицейские.
Я наклонилась и уткнулась лицом Даньке в плечико, тихо смеясь — выражение лица Мэллори трудно было описать.
— Нет, дорогой, никто не будет заставлять тебя надевать то, что тебе не нравится, — успокоила я его. — Твоему папе нравится спать в ночной рубашке, потому что у него нет такой хорошей пижамы.
Мэллори фыркнул.
— Кристиан, идете спать, Даня сейчас заснёт. Я прилягу пока здесь.
— Вы никогда не приучите его быть самостоятельным!
— Я самостоятельный, — обиделся ребенок, — просто мне не нравится сидеть одному в темноте.
— Сейчас уже не темно, солнце встало, — Мэллори ткнул пальцем в окно. — Пять часов утра.
— Полшестого, — серьёзно поправил отца Данька.
— Тем более.
Я сходила в свою спальню за одеялом и подушкой.
— Если честно, то я хочу спать, — вклиниваясь в их разговор и устраиваясь рядом с сыном.