Я мрачно посмотрел брату в коротко стриженый затылок. Промолчал. Что ему сейчас ни говори — все без толку. Самец.
Сзади донеслось странное урчание, непохожее на звуки природы, к которым мы уже успели привыкнуть. Уркнуло басовито: казалось, что почва вот-вот дрогнет под ногами.
— Что это? — тихо спросила Ольга, обернувшись вслед за крутанувшейся дочерью.
Мы с Борисом уже вглядывались в просветы между застывшими остовами длинномеров и легковушек. В руке брат крепко сжимал топор — и когда только успел выхватить?
— Звук механический, — надевая очки, сказал я. — Может, кто машину на ход поставил?
— Нереально, — покачал головой Борис, продолжая щуриться от вновь выглянувшего солнца. — Все прогнило. Даже если в гараже стояла — покрышки в труху, бензин в мочу, электроника в хлам.
Звук повторился. В той же низкой тональности, но на этот раз урчало дольше.
— Дизель заводят? — выдвинул я следующую версию.
— Не похоже, — отозвался Борис.
Брат хотел добавить что-то еще, но его перебила девчонка:
— Да железяками скребут. Двигают. Как мебель, только железяки.
Борис приподнял брови и глянул на нее сверху вниз.
— А что, может быть, — хмыкнул он под нос. — Отодвигают какую-нибудь тачку с дороги, делов-то. А мы и обоср… — Борис осекся. Видимо, какой-то внутренний тормоз все-таки еще работал. Поправился: — Обознались мы.
— Глупо двигать убитые тачки по дороге, — с сомнением возразил я.
— Мало ли, фен-шуй чей-то нарушила, — пожал плечами Борис, убирая топор за пояс. — Вроде больше не гремит. Двинули.
Я перехватил его взгляд. Вздрогнул. Ни черта брат не верит, что кто-то где-то просто так машины двигает. Говорит одно, в мозгах — совсем другое. Напряжен, готов в любую минуту действовать по ситуации. Интересно, что у него на уме?
Борис развернулся и пошел, поглядывая через плечо каждый десяток метров. Ольга потянула дочь и двинулась следом за ним. Видимо, ее успокоили слова брата.
А вот девчонка что-то заподозрила. Она догнала Бориса, дернула за рукав и хитро поинтересовалась:
— Вы что, правда, поверили про железяки? Я же шутила.
— Да какая разница, железяки — не железяки, — отмахнулся он от нее. — Нас не трогают и хорошо.
— Дочь, — привычно одернула Ольга.
— Ма, он врет, — категорично заявила девчонка, обиженно косясь на Бориса, ритмично вбивающего ботинками пыль в асфальт. — Я ж пошутила, а он теперь врет.
— Да перестанешь ты так себя вести! — прикрикнула Ольга, некрасиво поджав губы. — Заладила. Один злой, другой врет. Иди и помалкивай.
Девчонка сдвинула бровки, раздула ноздри и покраснела. Реветь вроде не собралась, но набычилась капитально. Вырвала ладошку из руки матери и отстала, ровняясь со мной. Ольга хотела схватить ее обратно, но я сделал успокаивающий жест: мол, не волнуйтесь.