Мачта упала, треснув у самого основания. Борт дал крен вправо, становившийся всё больше с каждым часом. День-другой, и корабль начнёт черпать воду, а после затонет. Пустые башни орудий жалостливо смотрят пустыми глазами на город, изъязвлённый воронками и сгоревшими домами. На пирсе столпились люди. Кричат что-то? Да нет, вроде: ни единого звука не слышно. Кто-то снял шапку. Через минуту уже все стоят с непокрытыми головами. Расстрелянную японскими пушками "Победу" провожают. Салют…Какой салют?! Жёлтые опять стреляют! На позиции! На бой! Они снова стреляют! Набережная опустела в мгновение ока. У левого борта броненосца хлюпнула вода: упал неразорвавшийся снаряд.
"Победа" осталась в одиночестве. Гордая, она уходила молча и медленно, погружаясь в морскую пучину. Рядом ложились вражьи снаряды, но ни один из них не разорвался. Это был прощальный салют…
- Александр Васильевич! Александр Васильевич!
Голова нещадно болела. Мир вокруг плясал то ли джигу, то ли тарантеллу, не желая успокоиться и встать по стойке "смирно". Даже слух подвёл: из невероятно далёких далей приходили звуки взрывавшихся на порт-артурских позициях снарядов, свист пуль и крики умирающих. Прошлое держало Колчака, держало крепко и надёжно, не желая отпускать.
- Александр Васильевич! Вы меня слышите?!
Перед глазами прошли ряды офицеров и солдат, уходивших из сданного врагу Порт-Артура. Безмолвно смотрели на них японцы, отдавая дань уважения храбрым защитникам города, такого прежде маленького города с таким гордым именем…
- Очнулся! Очнулся! Ну слава Богу!
Это что, тот врач японский застыл? Похож…Да…Чёрные усики короткие… Он навис над адмиралом…Адмиралом? Он ведь лейтенант флота…
Лицо японца поблёкло, и на месте его возникла физиономия судового врача Владимирова. Горбоносый весельчак улыбался. По его лицу градом струился пот. В руке зажат флакон нюхательной соли. Он только что вытащил Колчака из забытья…
- Александр Васильевич, Вы помните, что случилось? - донёсся из-за спины Владимирова чей-то голос. Кажется, это Слащов, назначенный помощником Колчака по сухопутной обороне Царьграда.
- Я…
Адмирал приподнялся на койке. Помнит ли, что случилось? А что…
Утром они поехали разбирать случай потасовки между греками и турками. Возвращались…Автомобиль подпрыгнул на кочке. Шум…
- Смирнов, что с ним?
Александр Васильевич всё вспомнил.
- Живой, не волнуйтесь, живой, - протёр лоб алым платком Владимиров. - Контузило сильно, полежит недельку-другую лазарете, а там даже здоровее, чем был, станет.
- Станешь тут здоровее, - проворчал Слащов. - Живым бы уйти - и то хорошо, считай, везунчик.