— Лучше я пойду с вами.
Сдержанность боролась в ней с любопытством. Софи было необходимо в одиночестве справиться с болью, которую он причинил, отвергнув ее. Но она давно хотела заглянуть в его кабинет, который может многое рассказать о своем хозяине.
В рабочей комнате Коула стоял узкий, очень жесткий диван. Софи много раз слышала шутки его братьев насчет того, как хорошо вздремнуть в кабинете Коула, особенно часто это говорил Мак, у которого всегда была масса домашних заданий.
Сколько раз Софи представляла себе старшего Уинстона в этом кабинете за толстой деревянной дверью сидящим за рабочим столом или прикорнувшим на диване. Теперь она хотела убедиться, насколько воображаемое соответствует действительности, поскольку фантазии, судя по всему, единственное, что ей остается.
Коул нехотя согласился:
— Хорошо.
Он положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул вперед. Одно лишь это невинное прикосновение вызвало в воображении Софи множество иных картин: его рука на ее талии. С легкой дрожью она представила, как эта широкая шершавая рука касается ее тела…
Свет в кабинете был выключен, и холодный полумрак окутал Софи. Как только Коул вошел следом и закрыл дверь, девушка обернулась, и они столкнулись друг с другом. Софи показалось, что ее ноги приросли к полу.
— Шелли…
Голос у него был хриплым и напряженным. Софи почувствовала, что легкие вотвот разорвутся от острого волнения, которое она испытывала при прикосновении его стальных мускулов.
Не в силах противиться искушению, она медленно поднялась на цыпочки и уткнулась лицом ему в шею. Господи, ощущение было именно таким восхитительным, каким она его себе и представляла.
Его руки сомкнулись вокруг нее.
— Лампа там, на столе, — пробормотал Коул, и в его голосе прозвучало что-то похожее на отчаяние.
Софи опомнилась и попыталась оттолкнуть его, зная теперь, что ему от нее ничего не нужно. Она убеждала себя признать поражение, но Коул склонил голову, тихо бормоча себе под нос какое-то проклятие, и Софи ощутила, как его губы нежно касаются виска. Ласка, которую она так-долго ждала, сейчас показалась ей мучительной. Плотская страсть была незнакома Софи, и теперь она сходила с ума от ошеломляющей потребности дать волю пожару, полыхавшему в ее теле.
Софи, словно пораженная молнией, ощутила животом его окаменевшую плоть, которая, казалось, вмиг прожгла ее насквозь, как раскаленный стержень. С тихим всхлипом Софи, потрясенная, прижалась к нему еще теснее.
Коул хрипло застонал и уже в следующий миг завладел ее губами. Он держал Софи крепко, не давая пошевелиться, и властно, опустошительно атаковал губами, зубами, языком ее рот. Она представляла себе, что такое страстный поцелуй, но подобного чувственного слияния губ вообразить себе не могла. Сердце рвалось из груди, а в животе образовался плотный горячий клубок. Беспомощно открыв рот, она впустила его язык, а сама все теснее жалась к нему, в восторженном возбуждении ощущая, как впивается в живот его восставшая плоть.