Седрик любил Веллингтон. Он вспомнил, как один из его зарубежных знакомых, лондонский банкир Лэнг-лей, назвал пролив Кука «новозеландской аэродинамической трубой». Заокеанские визитеры с завистью вздыхали: «Вот это столица — ни тебе проблемы вывоза мусора, ни смога, ни транспортных пробок. Райский метрополис!» Увы, это было не совсем так. И, к сожалению, вскоре, вероятно, будет совсем не так. Разумеется, постоянные ветры были надежными и бесплатными санитарами города. Но по мере его роста увеличивались и скопления таких отходов и отбросов, которые были неподвластны никаким ветрам: автомобильные кладбища, свалки умерших металлоконструкций, отбракованные строителями бетонные балки и железные рамы. Частенько в парках, на набережных, даже на центральных улицах пузатые пивные бутылки, металлические банки из-под соков, пластиковые коробки от мороженого и «Кентакки фрайд чикен» валялись на тротуарах возле аккуратных металлических ящиков для мусора с изображением длинноносых киви, тщетно взывавших: «Храните Новую Зеландию в чистоте».
Седрик вспомнил горделивое заявление премьера о том, что здесь на три миллиона человек приходится миллион автомобилей. «В один прекрасный день все жители страны смогут сесть в машины и отправиться в вояж». Все это, может быть, и так. Но улицы города были старыми узкими конными тропами. В часы «пик» уходило полчаса на то, чтобы добраться в гоночном «феррари» от Кортней-Плейс до Газни-стрит. И смог, родной брат лос-анджелесского и токийского убийц, правда, пока лишь временами и ненадолго, повисал над Веллингтоном. Седрик отошел от окна, сел за стол. Вновь раздался осторожный голос Роджера:
— Сэр?..
— Пригласите директоров сюда. Я что-то неважно себя чувствую…
…Вчера вечером, после того как разошлись гости Джун, Седрик поехал к своему старинному приятелю Дэнису О'Брайену. Дэнис жил в небольшой двухэтажной вилле в Лоуэр-Хатте. «Я — художник, — говорил он о себе, — и, как всякий истинный служитель искусства, холостяк. Искусство требует всех жизненных сил, а не только вдохновения и таланта. Тратить их еще на кого-то — значит обкрадывать и себя и искусство. О, если бы все гении мира были холостяками! Сколько бы еще шедевров они подарили людям! А ведь зачастую силы их тратятся на пустых бабенок и неблагодарных отпрысков. Э, да что там!..»
Седрик смеялся.
Вчера вечером Дэнис пустился в воспоминания о своей юности — об их юности.
— Помнишь, как мы мечтали стать капитанами, как завидовали судьбе Кука, как стремились попасть юнгами на любой иностранный корабль!